Они выбрали ночь - стр. 13

Не став уточнять, что именно хотел сказать старший инспектор, Джинкс поспешил откланяться и покинуть дом, который он столь опрометчиво, осмелился посетить в столь поздний час.

'Сон, это был всего лишь сон!'

Констебль, хоть убей, не хотел верить самому себе. И уж тем более произносить эти мысли вслух. Тогда, Ла Руф, уж точно принял бы его за безумца.

'Сон, это всего лишь сон!'

Ночной кошмар, который медленно но верно обретал реальность, не отпуская свою беспомощную жертву ни на секунду. И доказательство тому лежало у инспектора во внутреннем кармане жакета.

 6

Завтра по городу обязательно поползут нехорошие слухи, – подумал Шрам, и нервно облизывая ссохшиеся губы, быстро отошел от окна. Смерть молодой девушки всегда вызывала в напуганной толпе множество недомолвок и нелепых предположений:

' В Прентвиле появился новый душегуб!',

' Отрешенные вышли на охоту за пределы установленной границы!'.

Всеединый! Если бы они только знали, как далеки от истины.

Устало, переваливаясь с ноги на ногу, мастер подошел к верстаку и посмотрел на результат своего кропотливого труда. Деревянная фигурка маленького мальчика уныло болталась на темной шерстяной нити так, словно являлась каким-то новогодним украшением, а не проклятой расплатой за прежние грехи.

– Ты маленький проказник, как ты мучался, в моих руках… – обратился к фигуре Шрам и застыл в ожидании ответа.

Игрушка оставила слова убийцы без ответа. Старый мастер осторожно провел по нежной детской шейке, где виднелись едва заметные кровавые полосы, аккуратно нарисованные багряной краской. Убийца помнил каждое движение, каждый взмах зловещего ножа. Сотая жертва. Самая сложная – а потому и самая любимая. Улыбнувшись, Шрам представил себя в профессорской мантии среди множества белых, гремящих костями скелетов. Его умению убивать могла бы позавидовать сама смерть.

Только теперь от кровавого ремесла не осталось и следа, и только все еще крепкие руки, осторожно обхватывая поделочный нож, дрожали в нервном возбуждении.

Сердце заколотилось в невероятном ритме. Виски застучали, и мастер, отступив назад, обхватил голову и тяжело повалился на стул. Незримой нитью, связывающей его с прошлым – были лишь эти фигуры и редкие воспоминания, иногда посещавшие изможденное сознание.

Много раз Шрам пытался лишить себя жизни. Так просто и без особых изысков: петлю на шею или лезвием по предплечью, но… Работа была не окончена, а значит – умирать было рано.

Убийца затравленно покосился на бесчисленное множество фигур. Они словно смеялись над своим измученным хозяином, который давным-давно отнял у них самое ценное в этом мире.