Они (не) моя семья - стр. 23
Не в силах больше терпеть эти оскорбления, выносить позора, бросилась в сторону лифта, стирая на ходу ладонью льющиеся реки слез.
- Если вы решили, что мы оплатим вам это убожество, то сильно просчитались. – кричала мне в след. – Мы еще на вас в суд подадим о взыскании материального и морального ущерба. – я продолжала давить на кнопку, моля эту медленную коробку двигаться быстрее. – Из-за вас мы будем вынуждены нанимать людей, чтобы закрасить вашу мазню и привести офис в порядок. – двери раскрылись, и на меня устремились три пары глаз. Заскочила внутрь и развернулась к ним спиной, чтобы они не видели моего лица. – Да я тебя не то, что на всю Москву, на всю страну ославлю! С тобой больше никто не захочет иметь дело! На панель пойдешь, там твои навыки пригодятся! – слышали все, пока двери закрывались. В кабине стояла тишина, я продолжала вытирать слезы и мечтала провалиться сквозь землю.
Выбежала из лифта, как только двери открылись, и помчалась словно ураган на выход из здания. Бежала по тротуару, не разбирая лиц прохожих, сердце разрывалось в груди, оскорбления набатом звучали в моей голове. За что? Чего я такого сделала? В моей жизни был всего один мужчина, отец моих детей! Я была глупой восемнадцатилетней дурехой, поверившей его словам и ухаживаниям. После пережитой боли, что мной попользовались, как вещью, я больше ни одного мужчину не подпустила к себе, не смотрела в их сторону. Не одна особь мужского пола не была для меня больше, чем друг. Мне ее жених не нужен был. Я не просто не пыталась его заинтересовать, наоборот, всячески старалась избегать встреч и общения с ним.
Кто испортил стену, мой труд? Я несколько дней прорисовывала все на эскизе, потом на стене. Я столько лет не писала картин, это была первая за долгие годы и самая масштабная. Эта стена вдохновила меня опять взять в руки кисти, а кто-то безжалостно убил все мои старания. Все равно, что вонзил мне нож настолько глубоко, что достал до самой глубины моей души.
Я уверена, что это сделала она! Больше некому. Но этого ей показалось мало, она решила добить меня своими оскорблениями, унижением не только перед сотрудниками офиса, но и людьми из этого здания.
На перекрестке передо мной резко остановился автомобиль.
- Алена! – выскочил мне на встречу Марк Сергеевич. – Что у вас случилось? Куда вы так бежите? Вы же могли под машину угодить. – схватил меня за плечи. Больше не в силах держаться, я разрыдалась у него на груди.
Этот сорокалетний мужчина, художник, критик, имевший собственную галерею в городе, с недавнего времени решивший помогать молодым талантам… он был добр ко мне, хвалил мои работы и вызывал мое доверие. Марк Сергеевич обнял меня и повел в свою машину. Я продолжала реветь, пытаясь выплеснуть со слезами всю боль, отчаяние, горечь потерянных надежд. Он молча успокаивал меня, поглаживая по голове, как маленькую девочку.