Она уходит со мной - стр. 15
– Да, но очень давно.
– Воняет, – принюхавшись, скривился Платон.
– Сам ты воняешь, – забрала у него из-под носа сыр. – Жуй свои оладьи.
Усевшись напротив брата, я отхлебнула кофе. Из ванной донёсся писк закончившей стирку машинки. Даже этот писк был дорогим. Мягким, приятным. В этом доме и вещи-то боятся лишний раз побеспокоить хозяина. Мало ли…
Разделавшись с оладушком, брат облизал пальцы. Пару минут назад сгущёнки в пиалке было чуть ли не до половины – теперь осталось на самом донышке. Он принялся собирать её ложкой. Спасибо хоть, что не языком.
– У тебя попа не слипнется?
Брат замотал головой. Волосы у него были тёмно-каштановые, как у отца, которого он не помнил. Мне досталось хотя бы что-то, ему – ничего. Разрезав кусок сыра на кубики, я дотронулась пальцами до самого большого и опять посмотрела на брата.
– Ты грустная, – поймав мой взгляд, выдал он. – Ник… Ты грустная, потому что боишься, что Лёня придёт?
– Лёня не придёт, – решительно заявила я. – Да и если придёт… Почему я должна быть грустная из-за Лёни?
Пытаясь скрыть от него настоящие эмоции, я включила телевизор. Огромную плазму, занимавшую добрую часть стены над столом. Кухня-гостиная, где мы сидели, была метров тридцать, из большого окна открывался вид на единственную часть города, смотреть на которую можно было без слёз. Мой старший брат не посмеет сунуться сюда.
Несколько раз я щёлкнула, переключая каналы.
– Я слышал, как он кричал на тебя. И как обзывал, тоже слышал. Он тебя дурой назвал. А ещё потаску…
– Хватит, Платон! – швырнула пульт на стол.
Канал переключился сам собой, из невидимых, встроенных по углам динамиков донеслась музыка. Брат притих. Я тоже взяла себя в руки.
– Не надо повторять то, что говорит Лёня. Если ты будешь это повторять, станешь таким же, как он. Ты этого хочешь?
Платон насупился. Мотнул головой.
– Ну вот и всё. Ешь давай, – подала ему кусочек сыра. – Попробуй. И не кривись.
– Я не хочу, – запротестовал он.
Я всё-таки положила сыр на край его тарелки.
По телевизору шёл повтор чемпионата мира по фигурному катанию. Выступали мужчины, и я засмотрелась на экран. Вздохнула и выключила звук.
– Папа очень любил этот сыр, – зачем-то сказала. – Когда он первый раз дал мне его попробовать, мне не понравилось. А потом…
Брат слушал меня, не понимая, чего от него хочу. Да я и сама не понимала. Но к горлу подступили слёзы. Вчерашнее унижение, страх, усталость сплелись в одно. К тому же, меня немного знобило.
– Ты на папу очень похож, – просто сказала я. – Очень похож, Платон. Жалко, что ты его не помнишь.