Она развалилась. Повседневная история СССР и России в 1985-1999 гг. - стр. 35
Мне отвечали, что КПСС вообще не даст ничего сделать. Мою декларацию в «Мемориале» посчитали слишком радикальной и ее даже не зачитали на конференции неформалов. Тогда я распространил свое предложение среди активистов – тему подхватили, группа сторонников памятника переименовалась в «Мемориал», стали выходить на сбор подписей.
В восемьдесят восьмом создали оргкомитет, куда вошли люди из журнала «Огонек», «Литературной газеты», Союза архитекторов, Союза художников и Союза кинематографистов.
Нам препятствовали в регистрации, задерживали при сборе подписей, закрыли расчетный счет. Самодуров и Лев Пономарев[22] убеждали, что не нужно действовать без ЦК, а я противился такому контролю – меня поддержал академик Андрей Сахаров, впавший в опалу создатель советской водородной бомбы. Из-за давления ЦК часть официоза из оргкомитета грозилась уйти, если мы проведем учредительный съезд. В итоге оказалось, что организовать независимо от власти движение против тоталитаризма проще, чем добиться от государства воздвижения памятника.
Западные фонды
В то время деньги мне удавалось зарабатывать двумя способами. Помогал тиражировать литературу через свою организацию «М-БИО», создавшую неформальную альтернативу «Союзпечати». Заказы также получал и от Людмилы Алексеевой[23], затем их направляли в прибалтийские типографии.
Во-вторых, приезжали американские леваки, желавшие познакомиться с СССР. Этих революционных туристов я возил от Одессы до Таллина. Раньше возможности свободно прокатиться у иностранцев не было, а они мечтали увидеть колыбель революции и надеялись, что будет новый социализм. Я организовал всю турпрограмму – в итоге заработал на квартиру.
В восемьдесят восьмом году я ходил с идеей создать структуру для адаптации неизбежных после крушения Союза беженцев. Я полагал, что идет революция и, хотя Бастилия еще не взорвана, заряды уже заложены. Я уже тогда считал, что крах СССР реален, а потому не надо подталкивать к необдуманным реформам. Но мне никто не верил – беженцы армяно-азербайджанского противостояния казались обществу эпизодом. Из-за возможного краха государства я боялся, что хлынут огромные потоки русскоязычных. Нечто аналогичное случалось при распаде колониальных систем Англии и Франции. В восемьдесят девятом году я разочаровался в той элите, на которую делал ставки, – ив Горбачеве, и в новых демократах. Пытался собрать молодежь и содействовать возникновению новой политической элиты, но времени для этого не было. Процессы в революции идут слишком быстро – надо работать с теми, кто есть.