Она написала любовь - стр. 17
– Вы были в самой таинственной империи в мире?
– Да. Несколько раз. С посольством. Но я не хотел бы говорить об этом в такой вечер. Если позволите.
– А воду зачем слили? – поспешила она сменить тему, поняв, что невольно задела что-то очень личное.
– Вам романтическую версию? Или версию здравого смысла? – улыбнулся он, наливая следующую порцию воды.
– И ту и другую, – решительно потребовала Агата, жалея, что блокнот остался наверху.
– Романтическая… там что-то про угощение духа. А прозаическая… неизвестно, какими руками собирали, кто фасовал… Продезинфицировать необходимо.
Барон вылил жидкость розовато-желтоватого цвета в плоский кувшинчик с длинной ручкой и широким «носиком».
– Это – чаша справедливости. Чтобы обоим чай достался одинаковой крепости.
Хозяин дома разлил ароматный напиток по чашкам и поставил одну из них перед Агатой.
– Попробуйте, это мой любимый сорт – «Красный халат императора». Мне привозят его из Чжуруна, крошечной провинции Чи-джо-ида.
– Они же не торгуют с чужеземцами. Несколько лет уже.
– Совершенно верно, – кивнул барон, кинув в сторону гостьи уважительный взгляд. – Это и не покупной чай. Мне его присылают в дар, вот уже много лет.
– С ума сойти.
– Расскажите, о чем ваша книга? – Барон снова осторожно перевел тему.
– Это те же приключения агента Церга. Тридцать девятая книга за семь лет.
Агата не стала уточнять, что книга про фон Церга была уже дописана. И сейчас она работала над…
– И вам не надоело про него писать?
– Пожалуй, что нет, – привычно ответила женщина. – Он стал другим – как и мы с Людвигом… И… он уже как член семьи.
Агата смущенно уставилась в чашку с чаем – еще не хватало, чтобы хозяин дома принял ее за сумасшедшую.
– Ваши книги о Церге очень любил мой заместитель. Когда выходила новая, он всегда покупал и читал. Сам над собой смеялся. Говорил, что вполне отдает себе отчет в том, что книга – глупость глупостью. А оторваться невозможно!
– Почему глупость?
– Он когда-то был нелегалом. В Оклере. И очень веселился, читая ваши книги.
– А нам всегда казалось, что у нас в тексте все логично. И правдоподобно.
– Сколько погонь и перестрелок у вас, скажем, в последней книге?
– Так… В «Притягательном лике смерти»? Сейчас… Что?
Хозяин дома издал издевательский смешок.
– Да я и сама знаю, что название… своеобразное. Но издатель заявил, что читателей это заинтригует. И не ошибся!
Барон покачал головой.
– Любому человеку понятно, что в смерти нет ничего притягательного, – начала оправдываться писательница, – но пощекотать нервы, почитать про поединок со смертью другого… Про презрение к ней, про то, что есть люди, которых даже смерть к себе не берет. Может, как раз потому, что они ее не боятся.