Он убил меня под Луанг-Прабангом. Ненаписанные романы - стр. 29

Кемлонг тихонько засмеялась и стала что-то шептать; Степанов не мог разобрать слов, которые она говорила, но по интонации можно было понять – она шептала что-то очень ласковое и нежное: так говорят с грудными младенцами.

– Зачем?! – прокаркал злой голос.

– Кемлонг, – позвал девушку Степанов, – мне можно туда?

– Сейчас, – ответила она и вышла из хижины. В руках у нее был большой попугай. – Старика нет, – сказала она, – это говорит его птица.

– А где старик?

– Может быть, спустился вниз, за патронами и солью. Вчера на машине привезли товары.

Степанов пошел к дереву «табу».

– Нельзя! – прокричал попугай.

– Не надо, – попросила Кемлонг.

– Почему? Ты веришь, что оно действительно «табу»?

– Я не знаю, – Кемлонг пожала плечами. – Так здесь все говорят.

– Что будет, если я подойду к дереву «табу»? – улыбнувшись, спросил Степанов.

– Старики говорят, что этого нельзя делать: будет горе.

– Прямо сразу, на месте?

– Да. Говорят, что каждый, тронувший это дерево, испепелится.

Степанов пошел к дереву. Его ветви казались руками, открытыми для объятий.

– Нельзя! – снова прокричал попугай, но Степанов уже был возле дерева. Он тронул кору. Она была теплой.

– Хватит, – услышал он голос у себя за спиной.

Он обернулся: Кемлонг стояла рядом, закрыв попугаю глаза.

– Зачем ты подошла? Ты же боишься.

– Я боюсь, когда одна.

– А со мной не страшно?

– Нет. Страшно ведь только первым.

– Верно, – согласился Степанов.

– Только вы никому не говорите про то, что трогали «табу».

– Ладно.

– Пошли к хижине.

– Пошли.

– Этот попугай умеет гадать.

– Ну?

– Да. Возьмите какую-нибудь палочку и нарисуйте череп и цветок. Вот здесь, тут хорошая земля.

– Зачем?

– Птица ответит, что вас ждет.

Степанов послушно нарисовал щепочкой на холодной земле, влажной от росы, череп и цветок. Кемлонг опустила попугая на землю и, став перед ним на колени, шепнула:

– Что его ждет, птица? Ну, покажи!

Попугай прокричал что-то пронзительное и долго щелкал клювом – будто подавился. Потом он поджал левую лапу и ткнул своим клювом в цветок, нарисованный Степановым.

– Вас ждет долгая жизнь, – сказала Кемлонг, – видите, он указал на цветение.

– А если б указал на череп?

– О, это очень плохо, – сказала Кемлонг. – Хотя, – она тихо засмеялась, – я бы соврала вам: я бы сказала, что череп по нашим обычаям означает долгую-долгую жизнь, а цветок – это символ прощания и смерти.

– Спроси попугая про любовь…

– Я могу ответить сама.

– Ты знаешь, что такое любовь?

– Конечно.

– Так что же такое любовь?

Кемлонг ответила:

– Любовь – это любовь.

Когда они спускались по тропинке, она сказала: