Он тебя проспорил - стр. 29
Разговоры с родителями ни к чему не привели.
Мне отец сказал, что меня на Родине уже ждет назначенная невеста. При этой новости я поморщился. Что очень не понравилось отцу.
Антону же отец предоставил право выбора своей будущей жены. Было лишь одно условие – заключение брачного договора.
И вот теперь, когда я уже радовался тому, что Лисова навсегда исчезнет из поля моего зрения, Антон заявил, что женится на Лисовой.
Я просто охуел, когда это услышал. Но доводы Антона были разумны. Эта дурочка втрескалась в него и, безусловно, без лишних вопросов подпишет брачный договор. Потому что не меркантильная сука.
И изменять такой, по словам Антона, будет не сложно. А потом, когда родители успокоятся, и развестись не составит труда.
В общем, по его мнению, Лисова была идеальным вариантом, чтобы использовать ее для достижения цели.
Он сообщил мне это, сидя у меня в номере после вечеринки у англичан. Откуда Лисова быстро ушла. Мы оба были пьяны, но его слова практически сразу привели меня в чувство.
Он хочет жениться на Лисовой! На моей Лисовой! На моем лисенке. Именно так я называл ее про себя.
Злость опять накрыла меня. И я решил доказать всем: Лисовой, Антону и, прежде всего, себе, что могу взять то, что хочу. То, что я первый захотел.
Еще пара стаканов виски и Антон уснул прямо в кресле. Я заботливо перетащил его на кровать и достал из кармана брюк ключ от его номера.
Ни минуты не сомневаясь в правильности своих действий, я закрыл Антона у себя и пошел в номер, где его ждала Лисова.
Войдя туда, сразу понял, что она уже спит. Тихо пробрался к кровати и лег рядом.
И словно разряд прошел по всему телу от того, что я прижался к Лисовой.
Она спала на боку и я, обхватив ее за талию, просто придвинул к себе.
Меня накрывало от одного ощущения ее рядом с собой. Полуголая, такая теплая и такая возбуждающая.
Сразу же почувствовал, как затвердел член. Руками ласкал столь желанное и столь недоступное тело. Мое. Хотя бы сейчас. Только мое. Никому не отдам. Я с силой прижимал ее к себе. Так сильно, что она вскрикнула.
И я трахнул ее. Трахнул так, что от удовольствия впервые мне захотелось рычать, как дикому зверю. И, чтобы не выдать себя, я прикусил ей плечо.
Она так и не догадалась, что ее трахнул не Антон… И от этого было горько.
Но остатками разума, не разнесенного оргазмом, я понимал, что правда будет еще более горькой и болезненной.
И я ушел. Оставил ее одну. Долго смотрел на нее перед уходом. А потом поцеловал. В щеку, чтобы не разбудить.
Вернулся к себе и уже с ненавистью смотрел на спящего Антона.