Он такой один - стр. 33

— Князев — это Князев. Он сын вице-губера, он на особом счету, и да, с ноги может почти любую дверь открыть и учится отлично. Но до Ильи ему как до Китая.

Тоня тут же поправила подружку:

— Скорее как до Луны. Ты, что, так ничего не знаешь? Ну ты и нелюбопытная, могла бы в сети про него погуглить. Архангельский — гордость универа, на него тут все разве что не молятся! Хотя и молятся тоже.

Тонька пододвинула к себе тарелку с бутербродами, которые я только что сделала, и продолжила:

— Все крупные победы студентов универа за последние три года — это заслуга Ильи. Он лучший во всем. Уникум, гений. Два больших научных проекта выиграл, с его помощью универ международный грант у москвичей оттяпал для молодых ученых. Но главное, Ир, скажи, Алёне, а я пока доем….

— Главное — это то, что мы уже третий год лучшие в межуниверситетском соревновании по баскетболу. Да за одно это его на руках носить надо!

Я тут же вспомнила спортивных девиц в коридоре:

— Он еще и баскетболист? Не такой уж и высокий для баскетбола, там парни за два метра ростом.

Ира состроила обиженную гримаску, но потом улыбнулась. Ей явно нравилось говорить об Архангельском:

— Он плеймейкер, необязательно быть дылдой, чтобы хорошо играть. У нас все девчонки от него фанатеют. Так что ты, Беляева, поставила темную кляксу на большом и светлом чувстве, которое объединяет чуть ли не весь универ! Это только Князев довольно ржал, кстати, никто не понял, что он о тебе сказал Илье. Разве вы встречались? Ну так вот, девчонки — фанатки Архангельского — тебя точно не простят.

— Уже не простили.

Тонька встрепенулась, даже отложила в сторону бутерброд. Похоже, еще надо будет делать. Или пусть сама продукты покупает, я так разорюсь с ней!

— В смысле не простили? Алён, что случилось?

Девчонки выглядели напуганными, и я не стала им все рассказывать:

— Да так, столкнулась с одной троицей. Одна такая высокая, крепкая блондинка с короткими волосами.

Девчонки ответили хором:

— Арина, капитан чирлидерш. Держись от нее подальше.

— Я это уже поняла. Вот уж не ожидала, что этот Архангельский тут божество, которому все поклоняются, по мне так просто надменный тип. Он, что, такой один?

В последнюю фразу я вложила максимум сарказма.

Ирка нахохлилась, но спорить не стала, а минут через пять ушла к себе, пообещав вечером принести учебники. Мы с Тонькой остались одни. Я все еще злилась на нее, да и на себя тоже. В общем, разговаривать не хотелось. Она, видимо, это почувствовала, села рядом со мной на мою кровать и грустно вздохнула:

— Спасибо, что заступилась за меня. Не думай, что я не ценю или не понимаю. Просто если бы я открыла рот… Стремно как-то, понимаешь? Это как бы наше с Аликом дело, а ты еще Архангельского впутала, теперь все будут знать.