Он, Она и Париж - стр. 56
- Барон Осман? Он был турком?
Водитель смеется.
- Все иностранцы задают один и тот же вопрос. Конечно нет! Он был настоящим французом немецкого происхождения, и его фамилия на немецком звучит по-другому.
В голосе водителя звучит нескрываемая гордость коренного жителя за свой город, свою историю, и свою страну. Ничего удивительного. Люди, приехавшие из менее благополучных мест, словно борющиеся за выживание растения быстро врастают корнями в более благодатную почву, которую тут же начинают считать своей. И даже если порой возмущенно шелестят по этому поводу листвой некоторые деревья, родившиеся здесь - без толку это. Новая поросль более жизнеспособна, так как привыкла выживать в жесточайших условиях. И теперь хочешь, не хочешь, но новых соседей приходится принимать как равных себе.
Автомобиль останавливается возле одного из таких домов-кораблей, в котором расположен отель. Расплачиваясь с водителем, оставляю щедрые чаевые – парень помог мне на время избавиться от неприятных мыслей, а это дорогого стоит.
Строгий вестибюль отеля украшен живыми цветами, разноцветными лентами, легкомысленными воздушными шарами. Видно, что гостиницу сняли целиком для одного-единственного праздника, на котором чужим не место. Интересная судьба у этих одинаковых домов, которым уже почти двести лет. Как у людей. Кто-то живет своей размеренной жизнью, десятилетиями давая приют целым поколениям добропорядочных семей. А кого-то снимают, словно уличную девку, чтобы получить своё, расплатиться, и уйти, забыв о ее существовании.
Регистрируюсь у стойки, получаю ключ-карту, после чего захожу в узкий лифт, где есть место только для меня и чемодана.
Лифт сделан «под старину» - с дверью, открывающейся наружу, и соответствующим оформлением кабины. Пока рассматриваешь фигурные завитушки на стенах и панель с бронзовыми кнопками, перестаешь замечать тесноту. Радует ход мысли администрации отеля: если клиенту некомфортно, постарайся отвлечь его красивой картинкой. Глядишь, и простит мелкие недостатки, на которые и правда вполне можно не обращать внимания.
Из лифта к моему номеру ведет узкий коридор. От стен пахнет стариной. Хоть и ремонтировали их, и покрасили по-современному, а всё равно идешь и понимаешь, что дому этому больше ста пятидесяти лет. Когда-то по этому коридору ходили господа с тросточками и в модных цилиндрах, гордо шествовали дамы в роскошных платьях… И не исключено, что в дни парижской коммуны, опираясь на эти стены, тяжело шли уставшие, израненные революционеры, мечтающие о коротком отдыхе в одной из многочисленных комнат этого здания.