Он, Она и Париж - стр. 42
Наконец я чувствую, что всё, отпустило…
Делаю воду нейтральной, и расслабленно опускаю руку вниз, туда, где словно испуганный зверек затаилось нереализованное желание. Ему много не надо, чтобы вырваться наружу – несколько движений тренированными пальцами достаточно, чтобы по моему телу пробежала судорога наслаждения, и мои ноги стали ватными. Сползаю вниз по стенке душевой кабины…
И тут меня прорывает.
Я начинаю плакать. Реветь в голос. Всё то, что я считала благополучно похороненным внутри при помощи контрастного душа, теперь гейзером концентрированной обиды бьет из меня. Тело сотрясается в рыданиях, будто здание при землетрясении, которое вот-вот развалится на части. Возможно поэтому я обхватываю себя руками. Так легче сохранить себя, сжавшись в комочек на полу душевой кабины…
Наконец слезы кончаются, рыдания превращаются в всхлипывания. Струи душа больше не жесткие, словно плети. Сейчас они ласково смывают слезы с моего лица и противную дрожь с моего тела. Мне легче. Гораздо легче. Спасибо матушке-природе, заложившей в нас такой вот простой механизм освобождения от проблем. Мужчинам сложнее. Они хоронят в себе все переживания, трупный яд которых отравляет их души и тела. Возможно, именно поэтому и умирают они раньше женщин.
Выхожу из душевой кабины, растираюсь жестким полотенцем, так, чтобы тело горело. У меня на специальной полочке всегда два банных полотенца – мягкое, и жесткое. Первое использую когда хочется неги, умиротворения, расслабленности. Второе – когда нужно настроиться на боевой лад, вытереть из себя женскую сопливость, разозлиться на весь мир и, стиснув зубы, идти вперед.
Одеваюсь, застегиваю чемодан. Всё, пора заказывать такси.
Достаю телефон, выбиваю пальцами дробь на экране. Будет через девять минут. Присаживаюсь на пуфик в коридоре, окидываю взглядом квартиру. Перед разлукой со своей привычной норкой ощущаю приступ легкой тоски. Будто она, как живое, близкое существо, не хочет отпускать меня надолго. Да и я не хочу – надолго. Как я буду там, без привычных стен, пропитанных знакомыми запахами, без родной, мягкой кровати, без ощущения защищенности от окружающего мира, которое дарит твое жилище?
Но часы тикают, отсчитывая секунды, и слово «надо» становится не просто словом, а вполне себе осязаемой причиной подняться с пуфика, открыть дверь, и выйти на лестничную площадку, волоча за собой чемодан – так самоубийца тянет за собой камень, который поможет ему побыстрее опуститься на дно.
- Так, хватит себя накручивать! Не на казнь идешь, а в командировку летишь на неделю всего! – строго говорю сама себе, запирая квартиру и нажимая кнопку лифта. – Вернешься, и всё будет по-старому. Ты просто боишься, и это нормально. Это пройдет. Наверно…