Он, Она и Париж - стр. 19
Я люблю Его, люблю свою работу. Но еще я люблю побыть дома одна. Думаю, это чувство знакомо любой женщине. Сразу появляется желание что-то делать, при этом оставаясь наедине со своими мыслями, которые никто не прервет репликой, звуком смываемой воды в унитазе, или просто появлением в поле твоего зрения.
Сбрасываю обувь, и сразу прохожу на кухню, чтобы на время убрать пакет с продуктами в холодильник. Что к чему и куда разберу потом. Сейчас я больше всего на свете хочу залезть в душ, чтобы смыть с себя всё, что налипло за день – не только пыль мегаполиса и рабочую усталость, которые прямо въелись в кожу, но и накипь чужих слов, обращенных ко мне, а также жирные полосы от сальных взглядов в метро, которые ощутимо стягивают лицо, грудь и бедра.
Захожу в душевую кабину, настраиваю необходимые напор и температуру. Прохладные струйки приятно покалывают кожу, массируют волосы, щекочут тело. Несколько минут просто стою, наслаждаясь этим расслабляющим массажем. Затем беру мочалку, сплетенную из грубых волокон агавы, лью на нее гель для душа с любим нежно-романтическим ароматом пиона и магнолии, и начинаю скоблить себя, словно слесарь, сдирающий напильником ржавчину с рабочей детали. Он говорит, что моя мочалка смахивает на инструмент инквизитора, созданный, чтобы снимать с живых людей кожу. А мне нравится, когда она горит, пылает горячим огнем, а сознание при этом балансирует на границе боли и наслаждения.
Интересно, что у моей мочалки есть своя история.
В шестнадцатом веке из Южной Америки в Испанию прибыли торговцы, которые привезли с собой на удивление крепкие канаты, сплетенные из невиданного доселе грубого волокна. Его назвали сизалем, по названию мексиканского порта Сисаль. С той поры уже пять веков люди плетут из него сети, веревки, матрацы, мочалки, и даже классические мишени для дартса состоят из этого уникального природного материала.
Но прошли столетия, и сейчас мировое производство сизаля постепенно сходит на нет, вытесняемое более дешевыми синтетическими волокнами. Так везде. Искусственное понемногу убивает натуральное, и это касается не только мочалок. Дома̀, еда, одежда, да и отношения между людьми все больше становятся синтетическими, вытесняя настоящее, проверенное веками...
Грустно ли это?
Наверно да.
Особенно - для таких, как я, которые немного не от мира сего, живут словно в собственных скорлупках, сплетенных из своих же мыслей, чувств и маленьких ритуалов, отогораживаясь в них от большого, ненастоящего мира, которому мы уже наверно и не особо нужны.
От грубого трения мои руки, бедра, живот и ягодицы довольно быстро приобретают красноватый оттенок, и я снова встаю под душ, смывая с себя соскобленное. Наплевать, что мы с моей мочалкой устаревшие анахронизмы – главное, что мы нужны друг другу. И я ни на что не променяю этот натуральный сизаль-эффект, который не даст никакая синтетика - и она при деле, старая, верная и надежная, как тот самый первый канат из волокон агавы, что шлепнулся на причал Ла-Коруньи, Барселоны или Севильи пятьсот лет назад.