Он (не) твой - стр. 4
2. День 1. Сашка
Гав, ты скоро?
Взгляд цепляется за светящийся экран в ожидании заветных галочек "прочитано", но их всё не нет.
Гав. Давнее прозвище, которое, когда Ромка злится, выводит его из себя окончательно. И которое так ему нравится в редкие теперь между нами минуты нежности.
Меня тоже. В смысле тоже бесит, когда злюсь, и наполняет тихим тёплым счастьем, когда всё хорошо.
Вот сейчас, например, бесит, но он пусть думает, что с любовью написала... Пусть ему будет стыдно, что я вот люблю, а он...
Сволочь... Ненавижу...
Уже десятый час... Это никогда не кончится, никогда... Так и знала, что Колю и Машку придется на такси утром везти в школу и в сад, потому что завтра Ромка точно сам за руль не сядет, а значит водителя себе заберет. И ведь знает же, что у меня машина в ремонте... И ведь просила... Сволочь... Какая же сволочь...
Ромка прочитал и застрочил в ответ.
Ждёшь что ли, Шуш?
Я словно слышу его низкий голос, пропитанный издевкой. Хочется послать, поругаться, наорать, но ведь тогда просто дам повод не приехать. Скажет, что сама виновата. Мы это проходили. Не раз уже. Поэтому переписка. Чтобы не сорваться, чтобы мирно. Потом наору. Вот только пусть задницу свою бесстыжую домой принесет... Будний день ведь, день рождения главного бухгалтера - тоже мне великий праздник, корпоративная культура, мать их... Как я вообще должна в это верить? Сволочь... Они же "как семья", а я тогда кто? Кто я???
Ромка говорит, что нет у него никого. Клянется. Но тогда с кем он трахается? Точно не со мной. Со мной уже больше месяца нет... Ненавижу...
Олежка всхлипывает во сне. Шикаю на сына, подкачивая кроватку, но он всё ворочается, и детский плач стремительно набирает обороты. Я сдаюсь и достаю уже в голос верещащего Олега, решив уложить с собой. Надежда на то, что Ромка придет ночевать, тает с каждой секундой. Если и вернётся, то рухнет в гостевой как обычно. Да и не хочу я с ним, с пьяным. Воняет... И храп этот его похмельный невозможный, будто лавина с гор сошла. Бесит... Сволочь...
И тоже "Шуш" написал. Издевается. Шуша потому что Сашка, и потому что Ромка никогда нормально не мог скороговорку повторить про сушку - всё у него Шуша вместо Саши выходила после раза пятого. Когда-то мне было дико смешно, когда он пытался на спор произнести её десять раз, но никак. Проиграл. И я не пошла с ним в кино. Потом пошла конечно, и не только в кино, но и замуж...
А "Гав", потому что Песцов. Сначала университетские друзья называли его в шутку псом, но, после пары драк и сломанных носов, бесивший его "пёс" трансформировался во вполне удобоваримого "Гава". Ему кстати шло, потому что поорать Ромка любил всегда и делал это виртуозно. Я и сейчас иногда ловила священный страх в глазах нашего водителя или домработницы, когда Ромка принимался их отчитывать. Да и сама я инстинктивно сжималась, стоило ему повысить голос. Знала, что не тронет, да. Но было в Роме что-то такое, что-то в самой глубине серых глаз, что заставляло ежиться от его гнева, сжимаясь в комок, и мучительно думать, как бы его задобрить. Что-то звериное в нём было, в Роме моём. Что-то, к чему я и за пятнадцать лет вместе не привыкла.