Он не твой. От Ада до Рая - стр. 56
— Раюш, ну, с женщинами мы разобрались. Им только очная ставка поможет, либо пытливый нос Кондрашова вашего. Ну а с тобой-то что? — Вера бросила оливку в мартини и стала бултыхать ей, создавая воронку в фужере. — Врешь, что любишь? Или врешь, что забыл?
— Вер, я просто вру… — точно заноза… Я осмотрел Мелкую, оценив степень её актёрского мастерства, с которым она пыталась скрыть любопытство. И ведь не в бровь, а в глаз…
Дальнейшую нить разговора я потерял окончательно, потому что периферийным зрением заметил оживление в основном зале.
— Ебучий случай… — выдохнул, ощущая, как все мышцы тела стягиваются диким спазмом.
В дальнем углу в окружении толпы прессы стояла мояНочка рядом с педрилой-мучеником Ляшко. Они позировали фотографам на фоне небольшой картины, спрятанной за красивой резной витриной. Я даже привстал, пытаясь рассмотреть её, но видел лишь большие малиновые мазки на фоне чёрного звёздного неба.
— Она подарила им картину! — взвизгнула Вера и стала быстро топать каблучками от ярости.
— Зачем? — я откинулся на спинку поудобнее, чтобы наблюдать этот спектакль.
Ляшко выхаживал павлином, жестикулировал руками, то и дело указывая на экспонат, будто собственными руками написал её. А вот Ночь была темна и безэмоциональна… Она дежурно улыбалась репортерам, то и дело косясь в сторону выхода. Блядь… Да что здесь происходит? Почему мне она готова яйца в глотку запихнуть, а с ним – робкая лань?
— Да он же её шантажирует, — осенило Каратика. Он даже подобрался и стал так странно щуриться, будто по губам пытался читать. — А чей это ресторан?
— Клименко, кажется, — Вера дула от обиды губы и старалась не смотреть туда.
— Первый раз слышу…
— Это сын Горького, — буркнул Каратик, смотря на меня в упор. — Давай Кондру напряжем? Да, многое произошло, Рай, но она наша подруга! Может, ей помощь нужна? Ну, ведь странное творится. И это ограбление, и галерея, где нет ни одной её работы, а тут БАХ… И картина в забегаловке. Лучше бы уж мне её подарила.
— Мне! — Вера фыркнула, и глаза её засверкали злобой и негодованием. — Рай, может, хватит адвоката из себя строить? Правда ему нужна, видите ли! Да она всем нужна, только никто её не получает! Мужики врут бабам, бабы – мужикам, дети – родителям, родители – детям. Усё! Фенита. Порочный круг замкнулся, успокаивайся и выясни,что там происходит!
Признаться, их пламенные речи я слушал краем уха, всецело следя за Адкой. Вере свойственны категоричность и эмоциональность в силу возраста. Для неё пока существует только черное и белое, а вот у меня уже давно другое мнение на этот счет.