Он не твой. От Ада до Рая - стр. 22
Я с удовольствием рассматривал мою вечно молодящуюся бабулю. Кстати, кажется, все вокруг знали, что если хочешь получить ворох проклятий, то просто назови её БАБУШКОЙ. У всех были эти милые добрые женщины, от которых пахло пирожками и клубничным вареньем, но только не у меня.
Марту Раевскую знал весь город – как приму балетного театра, а позже и его строгого, но справедливого руководителя. Она всегда была в центре событий, зачинщицей светских тематических вечеринок, а также предметом сплетен, зависти и дикого восхищения. Время щадило её, берегло тонкий стан, гордый профиль и чистые голубые глаза. И даже морщины ей будто шли, дарили шарм и безусловное доверие.
Марта будто поняла, о чём я думаю, и внезапно смутилась, но продолжила испепелять гневным взглядом. Не шевелилась, не дышала… Да она будто вызвала меня на дуэль. Внутри закручивалась буря… Я оттолкнулся от спинки кресла, наклонил корпус, чувствуя приторный аромат её бессменного парфюма. Секунды таяли, а я не сдавался, пока бабуленька не усмехнулась. И взгляд её как-то неожиданно потеплел и заскользил по моему лицу с откровенной лаской мягкой кошки.
— Вылитый дед, — прошептала она. — Упёртый, как табун быков! Раевский ты до костного мозга, а это, считай, болезнь. И смена фамилии тут не поможет. Гены, мать их етить…
— Отставить ссоры! — отец в шутку ударил по столу. — Мать! Накрывай на стол, пока эти друг другу морды не расцарапали.
— И без тебя, старого дурака, знаю, — мама обняламеня за шею, быстро расцеловала в небритые щёки, взлохматила отросшие волосы и скрылась в доме. — Я как чувствовала, пирог с персиками испекла!
— Так и скажи, что знала, — снова булькнула бабушка.
— Баб Марта, а что за наезды? — я закурил, взглядом спросив разрешения у отца. — Ты недовольна чем-то?
— А чем мне довольной-то быть? Растишь внука, душу в него вкладываешь, а он тебе ручкой помашет и носа в родительский дом не кажет. Этому быть довольной?
— Так, может, мне удалиться?
— Будь любезен! — рыкнула она и обернулась, выдавая свою ложь застывшими в глазах слезами.
— А вот фиг тебе, старушка моя ворчливая, — я отдал сигарету отцу, встал и обнял бабушку. Вот она с детства такая… Болтает, проклинает, а сама слёзы сдерживает. — Потерпи уж мою физиономию.
— Так и быть… Мог бы и предупредить, — бабушка прижалась щекой, ласково поглаживая своими сухонькими пальцами мои ладони. — Я Лизоньку бы пригласила.
— Ой, мам, и не надоело тебе? — отец внезапно так громко рассмеялся, что мы вздрогнули.
— О! Это ж моя невеста с пелёнок? — мне тоже стало смешно. Вспомнил все наши посиделки, разговор которыхтак или иначе сводился к неминуемой свадьбе с Лизонькой Муратовой. — Как она? Ждёт? Тоскует?