Он не твой. От Ада до Рая - стр. 10
— Даже не думал, — скинул пиджак, от которого просто невыносимо сильно пахло её парфюмом.
Этот запах дурманил, пьянил и заставлял вновь и вновь проживать то мгновение. А ведь хорошо было… Поистине хорошо. Как физически, так и эмоционально. Словно в кротовую нору провалился, где все было как раньше. Я, она и крышесносные поцелуи под луной.
— Тогда ты приедешь? Да? — Кондрашов смотрел в глаза с такой надеждой, что смешно стало. Мой друг…
Мой старый добрый Кондра. Я тогда многих оставил… Просто перелистнул страницу своей жизни. Было больно, тоскливо и мучительно. А когда спустя годы я так или иначе сталкивался с друзьями детства, они все пренебрежительно фыркали, демонстрируя жгучую обиду за мой поступок. Но Сашка не стал… Он восторженно и абсолютно искренне радовался нашей встрече и под кожу не лез, потому что знал, что там либо до сих пор гноится боль, либо уже давно поросло мхом.
— Приеду, Сань. Что подарить? Краску для волос или вагон ректальных свечей от геморроя?
— Пожалуй, выберу второе, а то разориться можно, — заржал он и обнял меня. — Хочешь совет?
— А если не хочу?
— Тогда я тем более дам его тебе, — Кондра закурил и сел в ротанговое кресло. — Я не знаю, что у вас произошло, Денис, но прошло слишком много времени, чтобы пытаться реанимировать то, что мертво. Срок исковой давности давно истёк, брат.
— А ты считаешь, что оно мертво? — усмехнулся и допил остатки вискаря прямо из горлышка бутылки, унесенной со светского раута. — Что-то я не заметил.
— Ляшко — это известный трехголовый Горыныч, Рай. Он своей хитростью и мягкой силой умудрился залезть во все сферы бизнеса, поэтому у него слишком много знакомств, слишком много возможностей. Он хитрожопый жук, понимаешь? А ты человек новый, поэтому просто будь осторожен.
— Заботливый какой ты стал. А ещё говорят, что в прокуратуре у нас бездушные сухари батрачат, — я чуть склонился к другу, чтобы в глаза мне посмотрел. Чтобы вспомнил, что осторожность и я – понятия несовместимые, так сказать, конфликтующие. — Но ты меня тоже не знаешь, Кондра! Я плюшевость и мягкость сбросил, как сезонную шерсть, поэтому это ещё кому режим осторожности пора врубить.
— В том-то и дело, Рай. Мне кажется, что ты сам себя плохо знаешь, — Кондрашов встал, поправил пиджак, затянул галстук, явно собираясь с мыслями. — Но ты всё равно мой друг и можешь рассчитывать на меня.
— С прокурорским благословением?
— Можешь гоготать сколько угодно, но мир другой. Рай, ты даже не представляешь, насколько изменился город! Здесь правят бабки и власть. Нет того или другого, считай, что ты ничтожество. А вот если у тебя дубль, то можешь быть смел и спокоен, ты в безопасности.