Он – мой лёд - стр. 4
Я искренне не понимала, отчего с первой встречи его голубые глаза излучают такой холод, что мороз по коже.
Он всегда говорил, что я не дотягиваю до его уровня. Тогда почему он не бросит меня? Почему третий год мучает и меня, и себя?
Иногда, после очередного неудачного прыжка мне не хотелось подниматься, хотелось остаться лежать на льду. Чувствуя полное опустошение, хотелось закатить истерику и высказать и ему, и матери, что я о них думаю!
Но я молча поднималась и вновь шла на злосчастный прыжок.
Сегодня в тысячный раз мы оттачивали короткую программу. И снова я была не в форме.
Тройной тулуп – касание льда рукой. На вращении споткнулась и нутром почувствовала, как в Богданове закипает злость.
– Почему я должен работать за двоих? – процедил он, когда мы оказались нос к носу.
Я облизнула губы, не зная, что ответить. Ладонь Тимура лежала на моей талии, ледяной взгляд сковывал нутро страхом и холодом.
– Почему, чёрт тебя подери, я каждый раз должен работать за нас двоих?! – повторил он с ещё большим нажимом, вдавливая пальцы в мой бок.
Я подалась назад, но он не пустил – удержал меня за ткань толстовки.
– Я работаю не меньше твоего, – всё-таки ответила я, хоть и знала – лучше молчать.
Уголок его губ дёрнулся, и тут же линия рта снова стала твёрдой.
Стоило ему отпустить меня, я отъехала прочь. Знала, к чему всё это ведёт – гнев его грозил выплеснуться на выбросе.
Он всегда так делал – если у меня плохо получались элементы, с такой силой сжимал мою руку, что, сделав положенные три оборота в воздухе, я не успевала раскрыться и падала, а он проезжал мимо, не глядя в мою сторону. Выброс… я с ужасом ждала его…
Прыжок, поддержка, заход на выброс. А дальше… Тимур больно сжал меня. Как ни пыталась я приземлиться на лезвие, ничего не вышло.
Падение было болезненным, но хуже всего – удар головой об лёд.
Боль пронзила всё моё существо, отозвалась в ноющем плече, волной прокатилась по телу.
Будь он проклят! Будь все они прокляты! Перед глазами потемнело, завертелось, как будто разноцветные стёкла в калейдоскопе.
Не сдержавшись, я издала болезненный стон.
– Давай руку, – безэмоционально сказал Тимур, остановившись рядом.
Передо мной маячили немного сбитые мыски его коньков, дорогие лезвия.
Надо же, какое благородство!
Я грубо оттолкнула его ладонь, и сама попыталась встать, но тут же голова закружилась, и меня повело. Снова оказалась бы на льду, если бы не крепкие руки Тимура.
– Я не хотел.
Он извиняется?!
Повернула голову и посмотрела на партнёра, будто не я только что ударилась головой, а он.
– Ну что там? – у бортика Вера Александровна вздохнула. – Оля, когда же ты прекратишь падать с таких простейших элементов? Тимур ни одной помарки не допустил, а ты… – она не договорила.