Он меня погубит - стр. 15

– Мама, где ты? – прошептала я, собирая белокурые волосы в строгий пучок. Жива ли она? Я хотела верить, что да. Отец – злой, грубый, бесчеловечный, но ведь не убийца. Не убийца же?

Гордон Берроуз официально считался вдовцом. Были даже похороны. Он как обычно подкупил, кого следовало. Хотел похоронить даже память о маме – это его слова. Но для избирателей он – скорбящий вдовец, это в свое время добавило очков. Но я-то знала, что он с моим мужем завсегдатай в разносортных борделях.

Я не осмеливалась говорить о матери, спрашивать о ней, боялась вызвать его ярость, но сама вспоминала каждый день. Только мама могла успокоить отца. Видит бог, ей приходилось терпеть немыслимые вещи, чтобы он насытился. Теперь я знала, ведь сама стала женой. И я даже понимала, почему она завела молодого любовника: ей хотелось мужского тепла, любви, нежности. Мне бы тоже хотелось, но для меня это невозможно – я замужем.

– Готова? – Билл, одетый в смокинг, сшитый на заказ, без стука вошел ко мне. По-хозяйски осмотрел, недовольно поджал губы и выразительно бросил взгляд на часы. Мы не опаздывали – я точно знала, но мой муж старался перенять привычки моего же отца, поэтому считал особым видом извращенного удовольствия попрекать меня по поводу и без. Нет, он не осмеливался бить меня, но грубо хватать – за руки, шею, бедра – это же не бить, даже если остаются следы. Вот такая извращенная логика.

– Иду, – я взяла сумочку и вышла из спальни. Единственное, за что я каждый день благодарила бога, что спали мы по-светски – в разных спальнях, правда, это не всегда спасало.

На День Благодарения нас пригласили в роскошный особняк Салли Меллоун, новой звезды на финансовом небосклоне восточного побережья Флориды. Обычно пышные приемы проводил отец в нашем доме на Фледжер-Роуд, но время идет, статус-кво неминуемо меняется. В городе появились новые люди, связи, деньги. Я точно знала – слышала ругательства в сторону миссис Меллоун – что отец в бешенстве от того, что приходится считаться с женщиной.

Я взяла бокал шампанского, поддерживая ничего незначащую беседу с женой первого советника мэра, моего отца, и осмотрелась, ища взглядом мужа. Ага, вон он: вьется вокруг хозяйки дома и ее симпатичной дочери. Мы с ней примерно одного возраста, только она выглядела знойной молодкой, а я чувствовала себя уставшей старухой. Билл улыбался, ему улыбались в ответ.

Билл был достаточно привлекательным: загорелый блондин, не слишком высокий, но неплохо сложенный. Я могла понять женщин, у которых он вызывал определенные симпатии, но лично меня от него оторопь брала. Каждое прикосновение вызывало желание оказаться подальше. Как в первый раз, когда Билл приветственно коснулся моей руки – ощущение, что рептилия ладонь сжала. У него холодные руки. Всегда холодные.