Он и она минус он и она - стр. 42
– Извини, не хотел тебя обидеть. Еще налить?
– Давай. Помяну мою дорогую Танечку…
В объективе появилась рука Феликса с бутылкой, перекрыв стакан. Ирэна снова выпила, на этот раз, жуя, она задумалась, печально глядя перед собой, Феликсу пришлось расшевелить ее:
– Ты правда убираешь здесь квартиру? С такими-то ногтями?
Ирэна слегка опьянела, это как раз то, что нужно ему.
– Я же приличная девушка, а у приличных ноготки должны быть красивыми. Так работа же у меня не хилая, почти интеллигентная. Была. Когда поперли с рынка… я торговала там одеждой… всякой… по сезону. Недавно это было.
– Правда? А на каком рынке?
– На вещевом… э… на Дарьевском. Знаешь, какие там бабы противные бродят? Меряет платья, меряет… всю кучу перемеряет и ни черта не покупает! Ну, у меня терпение не железное, однажды я и выдала одной такой по первое число. Да надоело, блин! Та пасть как раскрыла и к хозяйке, времени не пожалела. Ну вот, осталась я без работы и без денег. Сразу к Танюхе пришла бабок просить, она дала. Я, начальник, у Танюхи убираюсь, когда с работой облом, ну, чтобы не зазря деньги брать. Танюха никогда не отказывала, всегда давала денег и не требовала назад долга. Вот такая она была – широкой души, щедрая.
Ну, раз обратилась к Феликсу «начальник», это говорит о ее богатом прошлом, и Феликс спросил напрямую, но по-доброму, с сочувствием:
– Ты в колонии чалилась, да?
– Ай, – вяло махнула она ладонью. – Полгода. Рожу одной сучке начистила за сплетни, она подала на меня в суд… Набрехала с три короба! Клянусь, челюсть ей не свернула, но она же кучу справок где-то добыла, прикинулась, будто при смерти валялась месяц. Видела я ее, бегала, как лошадь на ипподроме, но меня засадила, тварь недобитая. Лучше б свернула ей челюсть, не так обидно было бы. Вот скажи, почему люди бывают такими, а? Чего-то там эта гадина увидела – меня в смысле, набросала на это своих придумок и получилась гадость, которую разнесла по всему свету. А мне – оправдывайся, доказывай то, что на самом деле есть! И знаешь… правду никто не хочет слышать, никто. Сплетня живучей правды.
– Знакомо, – согласился он.
– Ха! У меня был такой классный мужик, я пылинки с него сдувала, любила… м… как я любила его… Ушел. Потому что поверил не мне, а грязной сплетне поверил. Ну и как тут не начистить сытую харю? Скажи, должен же человек получать ответку за подлость, а? Вот спустишь раз-другой, а человек привыкает гадить… Так должен или нет?
– Должен, – и на этот раз согласился Феликс.
Надо заметить, он согласился с ней не на словах, а на самом деле. И сразу припомнил, что неоднократно спускал некоторым подлости, чего делать, наверное, не следовало, ибо привычка подличать вырабатывается от безнаказанности. Но об этом подумать решил как-нибудь на досуге.