Размер шрифта
-
+
Омичка навсегда. Лирика о родном городе - стр. 21
Она умела с холодом сражаться…
Театр Драмы
И мир, и миг, и тучи серебристы,
Стихают за чертою голоса,
Выходят на поклон легко артисты,
Оставив в драме мир на два часа.
А время снова бег для нас смиряет,
И утихает боль, и счастья миг
Нас на мгновенье снова окрыляет,
И кажется прекрасен этот мир…
Но что потом, за призрачным порогом,
Какая страсть охватит, и к чему
Мне знать, что эта жизнь опять убога,
Пришедшие из тьмы уйдут во тьму.
И если свет костра мне так приятен,
Как свет звезды в тумане золотом,
То голос твой отчаян и не внятен,
То остается за чертой твой дом.
Жизнь не театр, она ясней и строже,
Она порой бездействием убьет,
Но император в той высокой ложе,
Вдруг улыбнется, ангел запоет,
Танцует там Матильда до рассвета,
И мы в том действе и во всем правы,
И танец примы или песня ветра
Теряется в кружении листвы.
«Сонный город дышит снегом…»
Сонный город дышит снегом,
Пролетающим в тумане.
В беспокойном сером небе,
Переполненном обманом,
Чьи-то призрачные тени
И не узнанные лица.
Как увидеться нам с теми,
Кто ушел, и не простился.
Кто ушел туда навеки,
Не желая возвращаться…
Сонный город дышит снегом,
Не простить, не попрощаться
Не успели, и растаяв,
Только в снах тревожных снятся,
Из тумана вырастают,
Пожелав нам оставаться.
Над Венецией и Римом
Тень беспечного поэта,
Все условности отринув,
Снова бродит до рассвета.
И стихи его звучали,
В снегопаде растворяясь,
Но забыты все печали,
Только в памяти остались
Голоса из-за тумана,
Рыжий кот, тоски безбрежность,
Сонный город дышит снегом,
Дарит нам покой и нежность…
Тень Достоевского
Любимый роман – Братья Карамазовы, любимый герой – Иван Карамазов, если речь о Достоевском
Ко мне пришел сегодня старый черт
Растрепанный, усталый и хмельной,
И говорит, что время – то течет,
А веры нет, поговори со мной.
Но у меня важнейшие дела,
Для философий время, право, нет,
И все же снова кофе налила,
Врубила свет, и дым от сигарет
Причудливые лица рисовал,
Холодный ветер распахнул окно,
И он меня к тебе не ревновал,
Он видел, что теперь мне все равно.
Мигала лампа, и шуршала мышь,
А может Домовой не мог уснуть.
Вот так всю ночь о чем-то говоришь,
Пытаешься за грани заглянуть,
Потом слегка кружится голова,
И на снегу следы его копыт,
Мне показалось, что я умерла,
Зеленым глазом на меня косил
И улыбнулся в редкие усы,
И говорит о том, что жить и жить.
И вдруг салют, и от такой красы,
Не спрятаться и хочется парить.
И подождут все важные дела,
Общение важней всего на свете,
И понимаю, я не умерла,
Раз он один уходит на рассвете.
И на прощанье говорит: – Пока.
И снова повторяет: – Никогда.
Змея, как роза черная в руках,
Страница 21