Размер шрифта
-
+
Омичка навсегда. Лирика и мистика - стр. 36
Только он все туда стремится,
О, столицы, забытой спесь.
Там страшней и мертвее, знаю.
Там Раскольников с топором
И за ним в тишине шагает,
Свидригайлов кричит о нем.
Но дубравы немая сила,
Не спасает от той тоски,
И играючи и игриво,
Он стремится в болот тиски.
Там отца они убивают,
Там Порфирий готовит суд,
Мертвый город его спасает,
И ему это все зачтут.
Но душе приказать не в силах,
Снится снова там казино,
Необъятная ширь России
Не спасает его все равно.
И Раскольников не сдается,
Не раскается никогда.
Мертвый город, как лучик солнца,
Как во тьме кромешной звезда
Памяти Н. В. Степанца
Мне часто снится Николай Васильевич, он снова требует Годовой отчет и смотрит так сурово.
Воспоминания бабушки
Пришла я не к нему на тот погост,
И вдруг он смотрит на меня сурово,
И город, что трудами так прирос
Он вспоминает, видит он по-новому,
И ничего, что позабыли там
О грозном и прекрасном, не в обиде.
Бываю на проспекте Степанца,
И снова тень его у дома вижу.
Дождь моросит, и город мирно спит,
А мы пройдемся молча по аллее.
О чем он спросит, что он говорит.
О времени о том и я жалею.
И новый век с его блатной братвой,
Он отвергает в ярости и гневе,
И где-то там, на звездной мостовой
Пойдем опять к разрушенной Арене.
– Да как так строить. И стоит суров,
Не видя ни начала, ни конца,
Спит мирно город, и уйдет без слов,
Я молча провожаю Степанца.
– О, Николай Василич, город спит,
Он позабыл о многих, он спокоен.
Но этот созидательный мотив
Останется, он и один был воин,
Таких сегодня вряд ли отыскать,
Он бабушке моей ночами снится,
Заслуженный, умевший благо дать,
Он в час беды к нам снова возвратится.
Проснется зачарованный король,
И город свой от бесов охраняя,
Великий воин, строить он готов,
И созидать, наш мир, не разрушая.
Сложившийся в XX веке облик Омска и даже местоположение ряда микрорайонов во многом определил именно Николай Васильевич Степанец.
«А вот и закончился дождь до заката…»
А вот и закончился дождь до заката,
И сразу просохли дорожки у сквера,
И мокрые птицы летели куда-то,
И гнали их в пропасть ночные химеры.
И было так странно и горько, и больно,
Что в сумраке грез я тебя не встречала,
И все же опомнилась как-то невольно,
Застыла в тумане на миг у причала.
Художник писал ту сирень на закате,
И женские лица в цветах проступали,
А город, окутанный ливнями, в страхе
Уносит куда-то труды и печали.
Присяду на миг, полюбуюсь работой,
Как пишет – легко и тревожно, и звездно,
И надо идти, умножая заботы,
И кажется, что я живу не серьезно.
В тумане проступят любимые лица,
Ушедших из жизни, о как же их много,
И будут в печали своей веселиться,
Страница 36