Омерта. Книга 2 - стр. 23
Дядя долго смотрит на меня, а я на него. Это поединок, вечная борьба, и я проигрываю…каждый раз. Чувство того, что я многим ему обязана не позволяет мне перечить Доменику.
Странно, но я уже начала забывать, как он выглядит, и теперь разглядываю и воспринимаю его лицо, будто впервые. Оно вытянутой и продолговатой формы, как и нос, заостренный кончик которого визуально стремится к полу. Выглядит Доменик так, словно за последние десять дней постарел на десять лет. Очевидно, в жизни опекуна происходит то, что доставляет ему дикий стресс, и я не уверена, что он связан только с тем, что Аннет до сих пор в больнице, а я все это время находилась в плену.
Наконец, мужчина в считанные секунды преодолевает расстояние, между нами, огибая рабочий стол уверенной походкой. Подходит чертовски близко ко мне, схватив за плечи. Теперь я могу разглядеть насколько глубже стали его морщинки, особенно два внушительных вертикальных «столба» между густыми бровями опекуна.
– Мия! Дочь моя, – порывисто обнимает меня, удушая в своих объятиях. Неожиданное приветствие, но мне почему-то тяжело обхватить Доменика с тем же «теплом» в ответ. Ещё бы, ведь я знаю о том, что он уже отвел мне роль «разменной монеты», которую можно насильно выдать замуж за человека, которого я в жизни не видела.
– Я так переживал, Амелия. Я поседел второй раз в жизни, – усмехается Доменик. – Вы с Аннет обе неприятно удивили меня в этом месяце…глубоко расстроили. Для отца нет периода хуже, чем время, проведенное вдали от своих драгоценных девочек, – допустим, в его голосе нет ни одной фальшивой ноты, и мое сердце предательски оттаивает.
– Доменик, прости, что сбежала в тот вечер. Надеюсь, ты понимаешь, почему я сделала это. Я занимаюсь вокалом столько лет…мне просто хотелось выступить, – начинаю сразу оправдываться, потому что…просто привыкла к такому общению с опекуном. Я всегда чувствую себя зависимой от него, обязанной ему за все и эти чувства питают наши токсичные отношения. Рядом с Домеником, я автоматически становлюсь загнанным в угол, безвольным котенком, который лишь изредка нерешительно пищит, пытаясь достучаться до своего хозяина.
– Дядя, ты же знаешь, что я мечтаю о свободе, – сразу пытаюсь перейти к делу я, раз он не злится и даже не ругает меня. – Ты обещал, что начнешь отпускать меня в двадцать один год, а ведь до моего дня рождения совсем недолго осталось. Как бы там ни было, я не думала, что мой поход на маскарад закончится так фатально, – невнятно бормочу я, наблюдая за тем, как белки глаз Доменика мгновенно наливаются кровью.