Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности - стр. 20

Исследователи давно обратили внимание на связь между изменениями в составе, порядке комплектования и характере деятельности распорядителей Игр, с одной стороны, и процессом становления и развития полисных структур Элиды, с другой. Античная традиция, специально рассматривающая проблему происхождения этой должности, довольно единодушно свидетельствует о том, что первоначально (т. е. со времени «восстановления») агонофетами Олимпийских игр были представители элейского рода Оксилидов (Paus. V.9.4; Schol. in Pind. Ol. III.22b; 22 (Th.)), стало быть, первым агонофетом восстановленных Игр был Ифит, а после него – его наследники. Это положение дел перекликается с тем, как в «Илиаде» на примере Ахилла показана роль царя-предводителя на погребальных играх в честь Патрокла[17]. Гомеровский Ахилл тоже выступает здесь как верховный и фактически единственный распорядитель состязаний: он объявляет о начале очередного состязания, заранее определяет вид награды за то или иное место (Hom. Il. XXIII.258, 651–663, 700–707, 740–753, 798–810), осуществляет жеребьевку участников (Hom. Il. XXIII.354) и награждение победителей (Hom. Il. XXIII.735–757, 795–797). Можно видеть, что в этом случае не обходится без споров при установлении победителя, и на принятие решения о победе в каждом конкретном случае на басилея-агонофета могли повлиять не только непосредственно наблюдаемый результат состязания, но и другие внешние факторы и институты: клятва, которую требует от Антилоха Менелай в доказательство того, что тот обошел его честным путем (Hom. Il. XXIII.580–585); знатность и авторитет среди ахейских вождей того или иного участника, так что Ахилл даже решает предоставить вторую награду пришедшему последним, но зато весьма уважаемому и известному своим искусством ристателя Эвмелу (Hom. Il. XXIII.535–562); сопротивление, которое встречает данное решение в лице пришедшего по факту вторым Антилоха, предъявляющего свои претензии на награду и готового защищать свое право в рукопашной схватке (Hom. Il. XXIII.541–554); согласие и одобрение принятого агонофетом решения со стороны других ахейских вождей (οἳ δ’ ἄρα πάντες ἐπῄνεον ὡς ἐκέλευε: Hom. Il. XXIII.539) и т. д. Небезынтересно отметить, что и в эллинистической истории мы встречаемся с возможным воспроизведением этой древней практики, когда монархи, организуя спортивные состязания по образцу Олимпийских на новом месте, также выступали в роли их первых агонофетов-гелланодиков; о таком эпизоде из истории своего родного города вспоминал Либаний в «Похвале Антиохии» (Liban. Or. XI.269).