Олимпийские игры. Очень личное - стр. 19

Много лет спустя Алексеев расскажет, что на той Олимпиаде его просто отравили свои же тренеры, поэтому, мол, он и проиграл. Но тогда он вышел на помост после двух неудачных попыток, взялся за гриф, на мгновение поднял глаза, и камеры тут же взяли лицо крупным планом. В глазах штангиста была только усталость. Усталость и безразличие. Великий атлет проиграл свой шанс еще до того, как на табло зажглась третья «баранка» – и сам понимал это.

Вспоминая ту Олимпиаду, многие мои старшие коллеги, уже тогда работавшие в журналистике, бесконечно рассказывали в кулуарах истории о самых разнообразных приемах, помогавших советским спортсменам побеждать. Например, о том, как в Лужниках специально подготовленные волонтеры в нужный момент распахивали настежь противоположные ворота стадиона, чтобы сквозной поток воздуха подхватывал копье «своего» копьеметателя и уносил его за рекордную отметку.

Было ли это правдой? Не знаю. Знаю лишь то, что ради золотых медалей домашней Олимпиады все сборные пахали предыдущие четыре года, как проклятые.

Один из крупных спортивных руководителей тех времен Валерий Сысоев, который помимо отечественных должностей более десяти лет возглавлял Международную федерацию велоспорта, рассказывал, когда мы как-то затронули с ним тему московских Игр:

– Не думаю, что стоит относиться всерьез к байкам о каких-то особенных ухищрениях, которые на той Олимпиаде помогали нашим спортсменам выигрывать. Дело было, скорее, в другом. Поскольку важность успешного выступления понимали на всех уровнях, мы делали все возможное, чтобы обеспечить своим спортсменам наилучшие условия для тренировок, размещения, старались абсолютно во всем предоставить им соответствующий сервис. Закупали максимально лучшее на тот момент оборудование – те же велосипеды, раз уж у нас в стране не производилось машин требуемого качества. Подтягивали сопутствующие службы – ту же медицину, чтобы обеспечить людям максимально эффективную реабилитацию. Мне говорили потом: «А вот помните, на треке стояла кислородная палатка, в которую спортсмены заходили перед стартом и дышали кислородом?» Может быть, и стояла. Сам я эту палатку не видел, но совершенно не исключаю этого. Тем более что никаким существовавшим на тот момент правилам такие вещи не противоречили.

Наши гребцы – байдарочники и каноисты – готовились к той Олимпиаде под Рязанью. Один из тренеров объяснил, что их «наука» – а тогда к каждой сборной были прикреплены целые бригады всевозможных специалистов – обнаружила, изучая базу, что в этом месте совершенно другая плотность воды и другое течение. У нас ведь в те времена еще не было специальных гидроканалов для гребли, поэтому приходилось искать определенные природные условия, позволяющие выполнить ту или иную работу. Гребцы приезжали туда на сбор, потом выходили на свободную воду и… Есть такой термин – «гребется» или «не гребется». Так вот после тех тренировок под Рязанью нашим спортсменам «греблось» очень здорово.