Олигарх желает жениться! - стр. 39
Зато Дима, с которым я целый год строила отношения, и казавшийся вполне адекватным и пригодным для совместной жизни, сейчас нес какую-то пургу о моем прощении и обещал "дикий секс".
Какой дикий, когда у нас даже до обычного доходило через два раза на третий? И то, если его начало было не позже девяти вечера, иначе Дима мог не выспаться. А бред про "прощение" и "исправление" я вообще пропустила мимо сознания…
Так что, сейчас я молчала, слушала Димино дыхание в трубке и следила глазами за Славиновым, который пил на кухне воду. Затем, вместо того, чтобы вернуться к себе на второй этаж, зачем-то пошел в гостиную.
Сел рядом со мной на диван, обдав запахом острого холодного парфюма. Подумал, и придвинул ухо к моему телефону, явно намереваясь слушать мой разговор.
Зыркнув на него, я вытащила подушку из-под спины и вместе с ней пересела на другой край дивана, подальше от любопытных ушей.
Надо бы, конечно, вообще уйти на улицу выяснять что там Дима имеет в виду, но было ужасно лень вставать, обуваться и выходить в темноту к комарам. Да и олигарх не стал дальше наглеть - вытащил из кармана джинсов свой телефон и принялся сосредоточенно в нем копаться, больше не обращая на меня внимания.
- Надеюсь, твоя мама не заявится завтра на дачу, чтобы испортить нам настроение, – между тем с оптимизмом вещал Дима.
- Да какое настроение, о чем ты? - похоже, он всерьез решил меня «простить» и быстро мы с ним не объяснимся.
Я покосилась на Славинова, решая уходить мне, все-таки, на улицу к комарам, или пусть уж слушает мои реплики?
- Мирослава, ты меня не слышишь, что ли? – голос в телефоне взвился до обиженного фальцета. – Я решил, что мы с тобой проведем этот день вместе. Позвони своей начальнице и предупреди, что увольняешься с завтрашнего дня. И приготовь продукты, из которых ты будешь на даче готовить - утром в девять часов я за тобой заеду. Только, пожалуйста, без этого твоего «давай обойдемся бутербродами»! Не забывай, что твой мужчина питается здоровой пищей.
Я молчала, совершенно не зная, что сказать – участвовать и дальше в этом идиотском разговоре не было никаких сил. Поэтому призналась:
- Дима, я уже на даче. Но тебе сюда приезжать не стоит. И вообще не стоит больше ко мне приезжать. Никуда. И никогда.
После этих слов в трубке наступила недоуменная тишина, а Славинов поднял глаза от своего телефона и с интересом уставился на меня. А я на него.
Так мы и сидели какое-то время – Дима молчал, Славинов смотрел, а я думала о том, что Дима, кажется, слегка не в себе.
Наконец, из трубки послышалось: