Олигарх с Большой Медведицы - стр. 28

Он вздохнул:

– Сидор Семеныч.

Они помолчали.

Белоключевский шарил по карманам, искал сигареты. Все время натыкался на мокрый ледяной пистолет. Наконец нашел пачку, и тут ему пришло в голову, что Лиза может быть ранена.

– Лиза, ты не ранена?

– Я не знаю.

Он сунул сигареты обратно в карман и, кряхтя и бормоча себе под нос, стал подниматься на ноги. Поднялся и перешел дорогу. Столб, на котором когда-то висел почтовый ящик, сильно наклонился в сторону. Белоключевский зацепился за него полой и поморщился.

Лиза сидела в снегу, таращила лихорадочные глаза.

Да. Дело плохо. Дело пахнет керосином.

Впрочем, при чем тут керосин?!

Дело пахнет снегом, бензином, морозом и порохом. Дмитрий Белоключевский внезапно подумал, что именно так, должно быть, пахнет смерть. Даже в тюрьме смертью не пахло. И после тюрьмы тоже, и запахло только сейчас.

– Ты можешь встать? – Он нагнулся и стал рассматривать ее, очень близко.

– Не знаю. Наверное, могу.

– Наверное или можешь?

– Не знаю.

– Не знаешь или не можешь?

– Я попробую?

– Ну, попробуй, – разрешил он грубо.

Что он станет делать, если она ранена?! Кому звонить?! Куда бежать?! И что будет объяснять там, куда позвонит или побежит?!

Тут такое дело вышло – в нас стреляли, но не убили?! Или убили, но не до конца?! Дайте нам какое-нибудь лекарство от смерти?! Почем средство Макропулоса за полкило или хотя бы за пару таблеток?!

Цепляясь за его овчинный тулуп, словно по ступенькам забираясь, Лиза встала наконец на ноги и глубоко вздохнула, как будто первый раз за день.

– Ну что?

– Что?

– Ранена или нет?

Она посмотрела на него растерянно, и он немедленно обругал себя скотиной. Наверно, нужно жалеть ее и утешать, говорить глупые слова, которые так противно называются «теплыми», или мужественно прижимать ее к себе и слегка целовать в волосы короткими целомудренными поцелуями, из которых должно следовать, что все будет хорошо, во второй серии они поженятся, а в данной, первой, он «контролирует ситуацию» полностью.

Трогательная музыка. Крупный план. Титры!

Титры…

С некоторых пор Дмитрий Белоключевский утратил веру в то, что может контролировать даже собственную жизнь, что там говорить о чужой!

– Лиза, покажи, что ты меня слышишь.

– Что?..

– Покажи, что ты меня слышишь.

Она подняла руку и неуверенно покрутила у него перед носом белой обледеневшей варежкой.

– Я показываю.

– Молодец, – похвалил он и перехватил ее руку.

Не потому перехватил, что намеревался романтическим образом проделать все, что предусматривали сценарист с режиссером, а потому, что она почти задевала его по носу белой варежкой с налипшими катышками снега.