Ольф. Книга вторая - стр. 14

– Откуда ее знаешь?

Вот же, прищемил больную мозоль или что там обычно прищемляется. Пришлось изворачиваться.

– Заблудился как-то, наткнулся на парня с девушкой. Оказались Полина с Филиппом. Они помогли мне с ориентацией в пространстве.

– Она – с Филькой? Где?!

– На окраине деревни.

Сослуживец растерянно выдал:

– В лесу – вдвоем? Почему?!

– Филипп сказал, что брат просил сопровождать девушку, – прекратил я бессмысленный ревнивый приступ. – Мне почему-то подумалось, что ее брат – это ты.

– Антоха ее брат. С Филькой он не разлей вода.

Помолчали.

– Эккоми.*

*(Вот и я)

В рубке словно цветной фонарик включили. Это явил миру свет воскресший источник оптимизма – обаятельная Челеста. Она увидела, что разговариваю телефону, ладонь виновато накрыла рот, и легкая фигурка опустилась на другой край постели.

Я продолжил:

– Еще. У меня интересный диск в руках. Не подскажешь, как тебя в актеры занесло?

Игореху взорвало:

– Откуда?! Я весь тираж выкупил и уничтожил! Из-за этой пакости – друг подработать затащил – я невесту потерял! Где ты его достал?!

– Успокойся, где взял, там уже нет. Это был последний. И его тоже больше нет.

Уперев в коленку, я переломил диск.

Взгляд машинально упал на следующий. Язвенный кысь, ни крота в твой колодец – снова знакомое лицо. Вот, значит, на кого ссылалась Сусанна. А я думал, что у нее знакомых Наташ как ворон на помойке.

Сей выкидыш неуклюжего арт-хауза именовался «Студенки». Название – большими буквами на фоне разверзшейся… скажем, Наташи. Обрамленной… особо выдающимися частями представителей всей творческой группы. Глупо хихикающая мордочка Наташи являлась лишь малой частью композиции. Но не Наташа привлекала взор, не ее безумно выпяченная «композиция». В глаза бросалась вторая девушка с той же обложки. Она была мне не известна, но яркое запоминающееся лицо неуклонно возвращало к себе из прочих ландшафтов. Я никогда не видел эту девушку, мы никогда и нигде не пересекались, это точно, иначе я бы запомнил. Такие лица не забываются.

Гладкая кожа. Изогнутые крылья бровей. Зовущие скулы. Предупреждающие о жесткой страстности чуть прикушенные губы. Она могла бы стать усладой глаз и тела какого-нибудь султана, ценящего гениальность женской красоты. Прямо в объектив камеры она мечтала о чем-то подобном – жаждала быть царицей любви и повелевать мужчинами, для чего и пользовалась дарованными природой возможностями.

Гибкая спинка. Проворные руки. Жмущиеся друг к дружке вкусные полусферы. И лицо – совершенно не похожее на постные физиономии прочих героев, увлекательно старавшихся изобразить страсть. Или хоть что-то.