Ольф. Книга шестая - стр. 25
– И несмотря на то, что стал всесильным, ты выбрал меня? Звучит лестно, и я тебе благодарна, но, прости, я тоже выскажусь прямо. Ничего больше я дать тебе не могу. Любая другая с удовольствием составит тебе компанию, а со мной у тебя теперь не может быть того, что когда-то было.
– Мне достаточно того, что рядом. Я говорил и повторю: отныне у тебя есть друг с большими возможностями, друг, который ценит в тебе прежде всего человека и который поддержит всегда, что бы ни случилось. И, как друга, меня мучает вопрос, который не могу не задать. Почему ты вернулась к Юре? Он обманывал тебя, встречался с другими, врал насчет развода…
– Не врал. Он прямо говорил, что уйдет от жены не раньше, чем закончится реорганизации фирмы, а до тех пор обязан делать вид, что у них все нормально хотя бы внешне. С другими он встречался потому, что я обманывала его. В нашем с ним разрыве я виновата не меньше, а то и больше.
Люба-номер-два говорила о Юре: «Мерзавец, пробу ставить негде. Он в нашем салоне поочередно со всеми, даже с Мелиндой. Алена Сергеевна обо всем догадывается, а сделать ничего не может, все финансы в руках урода-муженька». Информацию о том, что все финансы находятся в руках мужа, а не жены, я передал Маше сразу после того, как мы встретили Юру в клубе. Маша в тот момент была в шоке от его измены и, наверное, пропустила мимо ушей, а потом, похоже, решила не верить. Скорее всего, Юра наплел еще с три короба небылиц, где он оказывался белым и пушистым, а все вокруг старались его очернить. Но если отбросить мою личную заинтересованность и подумать о ситуации отстраненно…
Переубедить тех, кто «твердо» знает некие факты (знает, естественно, со слов других), трудно, а чаще невозможно. Сменить мнение о чем-то – это признать, что был неправ. Иными словами, сказать всем: «Какой же я был дурак!» А кому охота выглядеть дураком? Человек приходит к какому-то мнению на сравнении разных точек зрения, не зря же в суде кроме прокурора есть адвокат. Если же кто-то поверил определенным авторитетным людям или средствам массовой информации без сравнения с другими точками зрениями – Бог ему судья. Люди верят не фактам, они верят фактам в изложении других людей. В свое время Геббельс знал эту тонкость и результативно пользовался.
Почему я думаю, что Юра обманывает Машу? Во-первых, со слов Любы-номер-два, во-вторых, потому что мне нравится так думать. Сейчас у меня есть две версии, по одной Юра – подлец и обманщик, по другой – жертва поклепа со стороны женщины, которая тоже могла солгать. Почему я безоговорочно поверил Любе-номер-два? Ответ прост, о нем я уже сказал: мне нравится считать соперника непорядочным. В сравнении с гнусным конкурентом я кажусь образцом, на который надо равняться и с которым, единственным, дружить и все прочее. На том же принципе построена мировая политика. Вместо доверительных разговоров – громогласные пустые обвинения, а мы, зрители, верим не в то, что подкреплено фактами, а в то, что нам приятнее. Англичане, например, задолго до Геббельса знали метод очернения конкурентов, достаточно почитать Шекспира. Будет обидно, если Юра окажется честным человеком. Тьфу, совсем не то хотелось сказать. То, что он честен с Машей, будет здорово, но мне будет обидно, что я сел в лужу.