Ольф. Книга шестая - стр. 10
По интонации было непонятно, серьезно говорила Маша или иронизировала.
– Я живу не только здесь. Я не бог, но мои возможности сейчас больше, чем у любого из людей.
Получилось высокопарно. Словно я хвастался. Я, конечно же, хвастался, но с Машей так говорить нельзя, она любит простоту в словах и отношениях. Если хочу второго – надо следить за первым.
– Располагайся, – я указал на кровать и мысленно приказал стенам открыться в сплошную панораму. – Спальное место здесь многофункциональное, сейчас оно послужит нам столом. А вообще, как видишь, у меня тут тепло, давление в норме, и нет ветра. Но если хочешь…
Прозвучал мысленный приказ «На одну секунду пропустить частично», и внутрь проник вой бушующего снаружи урагана, незаметного из защищенного помещения. Дыхание перехватило. По лицам и рукам, а у Маши еще и по голым ногам ударило воздушной волной с ледяной крошкой.
Маша вздрогнула и съежилась:
– Не хочу!
Прозрачные стены вновь стали непроницаемыми для внешних воздействий.
– Прости. Хотелось показать, что у меня уютно и ничего не надо бояться.
– Я не боюсь. – Маша влезла с ногами на кровать. – Или надо бы?
– Не надо.
– Тогда рассказывай.
– А покушать?
– Я прекрасно воспринимаю информацию во время еды. Здесь есть что-нибудь вроде скатерти или хотя бы газетка, чтобы подстелить?
– Не беспокойся, крошки и потеки впитаются, следы очистятся.
– Хорошо устроился. Теперь рассказывай, как это у тебя получилось.
Она принялась хозяйничать, раскладывая между нами пластиковые контейнеры с блюдами и соусами. Как же приятно было смотреть на нее, с удобством расположившуюся на мягком ложе. Нахлынули разные воспоминания. Казалось бы, достаточно протянуть руку, и счастье вновь накроет нас с головой…
Я сдерживал себя. Маша изменилась. Она не делала первого шага и не давала повода, чтобы на такой шаг решился я. Не было ни одного намека, что прежние времена вернутся. Всемогущество сыграло свою роль, в глазах Маши я стал кем-то значительным, но не стал более близким. Даже наоборот. Между нами ощущалась стена, которой не было прежде.
Стену следовало разрушить. Я решился. Правой рукой набивая рот страшно острой едой, левой я потянулся к Маше – просто коснуться, погладить, ощутить нежность кожи и передать частичку своей нежности.
Маша отстранилась.
– Не надо. Я опять с Юрой, мы пара. Теперь он мой единственный мужчина. – Маша видела в моем ответном взгляде сомнение, которого я не скрывал. Зная Машу, ее привычки и легкое отношение к жизни, в сказанное не верилось. Она поняла правильно и добавила: – Мы с ним договорились. Теперь у него есть только я, а у меня только он. Без исключений. Ты хороший, Алик, ты мне очень нравишься, но сердцу не прикажешь. Я хочу быть с Юрой, потому что люблю его.