Олени не придут - стр. 30
Как только сжатый воздух взрывом распрямил защитный кокон вокруг головы и плеч Леры, произошёл удар. Сосновый ствол вырвал из корпуса винты по правой стороне вместе со всей обшивкой. Мохнатые ветки хлестнули, раздирая бока и выметая изнутри всё, что плохо лежало. После этого дрон крутануло по часовой стрелке так, что центростремительное ускорение в мгновение ока выбросило в образовавшийся проем всё, что не успела забрать себе мохнатая хвоя.
На том месте, где только что стоял Даниил, откуда только что смотрел на неё любящими глазами, зияла чёрная пустота. Но Лере не осталось времени даже крикнуть – спустя 0,356 секунды последовал второй мощный удар. Затем ещё. И ещё…
This corner of the earth is like me in many ways
I can sit for hours here and watch the emerald feathers play
On the face of this I'm blessed when the sunlight comes for free
I know this corner of the earth it smiles at me.
В голове звучала песня Jamiroquai, и хотя всё тело пронизывала боль, этот уголок Земли был действительно чудесен – мягкая кровать мха, насыщенный кислородом воздух соснового бора, луна, размеренное покачивание макушек деревьев и редкие снежинки.
Вот к ним добавились маленькие красные огоньки охранных дронов разросшегося неподалёку технологического центра «Нудоль» Банка России, одного из главных элементов государственной системы данных. Вот начал рыскать по земле слепящий луч прожектора поискового вертолёта с клинской станции МЧС. Вот засуетились вокруг налобные фонарики, укрывая и так не чувствующую холода Леру тёплыми тканями и словами. Но главный вопрос она задала самой себе лишь перед тем, как провалиться в сон:
«Стоп! Где Даня?!»
Глава 8
28 февраля
Мэй проснулась от собственного крика, ей приснился кошмар. Очень страшный сон! Огляделась по сторонам. Потом, всё ещё тяжело дыша, она вскочила на корточки и боязливо, опасаясь возможных новостей, коснулась пальцами ближайшей панели. Панель не зажглась. Коснулась другой – то же самое. Со всей силы шлёпнула ладонью по третьей – снова тёмное молчание.
– Ива-а-ан! – настойчиво закричала она. – Включи!
– Как скажешь… – произнёс голос с сожалением, от которого сердце девочки сжалось в маленькую плотную льдинку.
Лис не появился. Он просто зажёг единственный новостной экран, и через десять секунд малышка издала такой глубинный рыдающий крик, от которого впору было бы разбежаться всем диким зверям саванны:
– Мама!
Заливая руки слезами, Мэй гладила сменяющиеся изображения, пытаясь вымолить у них хоть толику хороших вестей. Она обежала весь дом в попытке найти – самой было страшно в этом признаться – сочувствие. Но дом был пуст. Всё центральное пространство, спальни, второй свет, тренажёрная, кладовка, гардеробная, оранжерея, санузлы – нигде не было ни души. Не было мамы. Не было Даниила. Не было бабушки Лизы, которую она не раз видела на экранах, но к которой за половину дня, конечно же, привыкнуть не успела. В бессилии Мэй забилась в самый уголок у гигантских окон, обхватила колени руками и прислонилась щекой к холодному стеклу.