Олег Шубинский на каждый день - стр. 20

Я стоял в булочной в очереди, как догадались самые прозорливые из вас, за хлебом. Булочная была самообслуживания и, по сути, мы стояли не за булками, а за тем, чтобы их оплатить. Батоны были уже выбраны, взяты со специальных поддонов и лежали в наших сумках и авоськах, дожидаясь счастливого момента, когда они станут окончательно нашими после оплаты их, установленной социалистическим государством, невысокой стоимости.

Передо мной стояло еще человек десять, когда подошла очередь ветхой старушки, одетой в каракулевую шубу, которая видала свои первые виды еще до того как я родился. Бабулька предъявила полбуханки ржаного хлеба (6 копеек) и белую булочку (3 копейки). Дрожащей рукой она протянула кассирше полтинник (50 копеек). Кассирша пристально посмотрела на монету, и брезгливо отодвинула ее назад старушке. "Это дореволюционный полтинник, сейчас это не деньги" – с некоторым злорадством проворковала женщина.

«Как же так?» – причитала старушка, – «Пенсия придёт только завтра, и молоко не купить на сдачу. Значит опять голодать как в войну» люди в очереди смотрели на это горе с деланным безразличием или бездеятельным сочувствием. Один я созерцал, в тот момент непонятное мне несчастье, с алчностью, граничащей со злодейством. Мой папа был нумизмат, и я знал, что царский полтинник сделан из серебра, и даже не имея коллекционной ценности, стоит четыре рубля современных.

Я со сладостной улыбкой подобрался к старушке и предложил свои нумизматические услуги по обмену устаревшего полтинника на современные пятьдесят копеек. Старушка была счастлива, возможно, последний раз в жизни. А я понесся домой фиксировать доход. Мои родители выслушали удалой рассказ о храброй финансовой ситуации. Папа отнесся со спокойствием, только спокойствием, дело житейское. А вот мама очень расстроилась.

Она, как всегда, точно расставила точки над и. "Представь – говорит она, – твоя бабушка, по независящим от нее причинам, не имеет трех детей и семи внуков, и вот она сейчас стоит и считает копейки, выбирает, что купит молоко или кефир, так как на то и другое ей не хватает. Хоть она работала всю свою сознательную жизнь, ее пенсия 20 рублей в месяц, и это все на что приходится ей рассчитывать" Я медленно сел на диван и заплакал. Я был готов бежать на улицу и искать старушку, чтобы вернуть ей три с половиной рубля, тем более, деньги были папины. Но ночь была темная и снежная, а Москва была большая и многоквартирная. Этот груз остался на моей совести навсегда.

25.04.2006

The first (лангет раз)

Вышла моя книга в издательстве "Исрадон". Называется "Вид на общее небо из форточки Олега Шубинского"