Оладья гнева - стр. 8
Я оставила газету у двери и постаралась не думать о Лизином брате. Надо было возвращаться к своим обязанностям. Следующие несколько часов прошли довольно тихо, а потом наступило время обеда. Затем, правда, как только количество посетителей уменьшилось, стало ясно, что совсем скоро наступит конец рабочего дня. Я выглянула из окна. Погода налаживалась: туман рассеялся, виднелись голубое небо и солнце. Возможно, как только я разберусь с кое-какой бумажной работой, удастся выбраться на прогулку по пляжу.
Пляж в Уайлдвуд-Ков, пожалуй, одно из моих самых любимых мест на земле. Дышишь соленым воздухом, слышишь, как волны бьются о берег, и на душе становится хорошо и спокойно. И пока я здесь, на полуострове Олимпик, хочется как следует насладиться видами, послушать шум прибоя, слиться с природой.
Пока что, правда, отправиться на пляж я не могла. Было почти два часа дня, закусочная скоро закроется, но мне потребуется еще как минимум час на уборку, и только тогда я смогу заняться своими делами.
Попрощавшись с последним посетителем, я принялась за мытье столов, а Ли тем временем вышла на улицу, чтобы позвонить мужу. В зале больше никого не было. Я оттирала особенно упорную кляксу сиропа с одного из столов, как вдруг входная дверь открылась и кто-то вошел.
– Извините, но мы уже закрылись, – сказала я.
Я подняла глаза и увидела вошедшего. Это был мужчина с кудрявыми светлыми волосами, и на мгновение я оцепенела. Он улыбнулся, и перед глазами тут же закружились воспоминания. Счастливые летние деньки, которые мы проводили на пляже. Я была без памяти влюблена и так ждала первого поцелуя, глядя в его темно-синие, пронзительные глаза цвета летнего неба.
И сейчас эти же глаза смотрели прямо на меня.
– Ничего, – сказал мужчина, все еще улыбаясь. – Я пришел не за блинчиками.
Тут я поняла, что стою, уставившись на него во все глаза. Щеки тут же залились краской, и я начала старательно оттирать пятно сиропа со стола, стараясь хоть как-то скрыть неловкость.
– Не за блинчиками? – переспросила я, полируя стол.
– Нет. – Он помолчал, а я продолжала бороться с сиропом.
– Может, тебе помочь?
Я вновь подняла на него глаза. Он смотрел с искренним интересом, и мне стало еще более неловко. Наконец последняя капля сиропа поддалась, и я отложила тряпку.
– Ты меня не узнаешь? – спросил мужчина.
Я убрала с лица выбившуюся прядь волос, стараясь выиграть хоть немного времени, чтобы взять себя в руки. Как же мне не хотелось, чтобы он понял, что, конечно же, я его помню, что эти годы я иногда вспоминала о нем и много думала уже здесь, в Уайлдвуд-Ков. Меня так и подмывало спросить у местных, как он поживает, но я боялась. Не хотелось услышать, что он женился или что стал алкоголиком.