Октябрьская страна (сборник) - стр. 31
Затем вторая. Глаза пробежали по строчкам, потом еще раз, а пальцы уже сами собой нащупывали третью. И так дальше – часы тихонько тикали у Мари на запястье, время бежало, а она все переворачивала и переворачивала страницы – одну за другой, жадно разглядывая людей на фотографиях. Людей из другой страны, из другого мира – мира разноцветных неоновых вывесок, ночных баров и таких знакомых, родных запахов… Мира, где люди говорят друг другу хорошие слова… А она сидит здесь и тупо переворачивает страницы, и строчки прыгают у нее перед глазами, а руки так быстро листают страницы, что они обдувают ей лицо, как опахалом. Мари отбросила в сторону первый «Пост», лихорадочно ухватилась за второй и в полчаса покончила с ним. Руки ее потянулись к третьему, и через пятнадцать минут он также был отброшен в сторону. Мари почувствовала, что ей трудно дышать, – она хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Она подняла руки к затылку.
Откуда-то подул легкий ветерок.
Мари почувствовала, как сзади на шее зябко съежились корни волос.
Бледной рукой она осторожно дотронулась до головы, будто это был хрупкий шар одуванчика.
На улице, в сквере, целыми стаями летали бумажки, раскачивались на ветру уличные фонари. Тени то появлялись, то исчезали под их круглыми шляпами – при этом ржавые железные соединения на высоких столбах жалобно скрипели.
У Мари начали дрожать руки – она видела, как они дрожат. Затем у нее задрожало все тело. Под ярчайшей из ярчайших юбок, которую она специально надела сегодня вечером, в которой она прыгала и крутилась перед высоким, похожим на крышку гроба зеркалом, – под этой нарядной юбкой из искусственного шелка трепетало ее тело, натянутое точно струна. Стучали даже зубы. Мари пыталась сжать их, но они все равно стучали. Она изо всех сил закусила губу – так, что размазалась помада…
И тут раздался стук в дверь – вернулся Джозеф.
Они готовились ко сну. Джозеф сообщил, что все в порядке и машину уже начали чинить. Завтра он пойдет туда опять и проследит.
– Только не стучи больше в дверь, – сказала Мари, раздеваясь перед зеркалом.
– Тогда оставляй ее открытой, – пожал плечами Джозеф.
– Нет уж, я лучше ее запру. Но ты не долби так. Просто скажи, что это ты.
– А что тут такого – ну, постучал?
– Как-то странно… – ответила Мари.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду?
Она бы и не смогла объяснить. Свесив руки вдоль тела, она стояла, обнаженная, перед зеркалом и смотрела на свое отражение. Она видела свои груди, бедра – все свое тело. Она была живая – двигалась, ощущала под ногами прохладный пол, чувствовала кожей воздух вокруг себя… Если бы она дотронулась пальцами до кончиков грудей, груди бы узнали эти прикосновения.