Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам! - стр. 127
Ночью, когда ложились спать, постелили мне на полу, рядом с диваном Сталина. АПС под подушку, «ксюху», под бок, можно и отдохнуть. Так нет ведь, Иосиф Виссарионович, железный человек, сам больше суток не спал и мне не давал. Все расспрашивал про нашу жизнь в XXI веке, про Брежнева. Того я совсем не помню, он умер, когда я еще не родился. Про правление Горбачева я тоже ничего рассказать не мог, меня тогда тоже не было… Вот Ельцина я уже помню, в дефолтном 98-м пошел в школу. Короче, едва мы дошли до новогоднего обращения Бориса Алкогольевича, Сталин окончательно отрубился. Даже захрапел, болезный.
Когда утром мы с ним шли от Аллилуевых на Суворовский, то нашли то место, где ночью наши «летучие мыши» немного намусорили – завалили трех ночных «стопорил». Наша работа видна сразу. Во-первых, все дырки только по делу – в сердце или в голову. А во-вторых, стрельбы никто не слышал, а глушаки на оружии есть только у наших. Сталин перекинулся парой слов с местным дворником – здоровенным усатым татарином в белом фартуке, и мы пошли дальше, оставив позади кучку зевак.
На Суворовском наскоро попили кофе. Тут я узнал еще одну новость. Оказывается, мне предстоит отправиться в мой родной Выборг. В город, в котором я родился и вырос. И отправиться не просто так, на экскурсию – полюбоваться на замок и Анненские укрепления, а для выполнения ответственного партийного задания.
Когда я узнал, что это было за задание, то я снова был в шоке! Мне предстояло встретиться с еще одним, может быть, самым главным, персонажем нашей истории, с самим Лениным! Да-да, с тем самым Владимиром Ильичом, вечным жильцом Мавзолея. И не просто встретиться, а обеспечить охрану при его путешествии из Выборга в Петроград на большом противолодочном корабле «Североморск». Кроме меня обеспечивать выполнение задания должны двое бойцов из моего отделения и личный связной Владимира Ильича, товарищ Эйно Рахья. Мне о нем в свое время рассказали на уроке истории. А вот теперь лично познакомлюсь.
Финном Рахья оказался изрядно обрусевшим. Дело в том, что родился он в Кронштадте, потом, правда, лет десять работал железнодорожником в Великом княжестве Финляндском. Перед Февральской революцией снова вернулся в Петроград и, работая на заводе за Невской заставой, вращался в основном среди русских.
Вид у него был крайне устрашающий – рослый мужик с лихими «буденновскими» усами, из-за пояса торчат два нагана, а карманы кожаной куртки топорщатся от гранат. Только непонятно, что он с ними собрался делать. А так вид прямо как у какого-то полевого командира. Похоже, что нам с ним скучать не придется.