Октябрь - стр. 2

Поэт Осип Мандельштам в стихотворении, посвященном событиям 1917 года, говорит о «сумерках свободы». Сумерки предвещают наступление ночи, но есть и предрассветные сумерки. В этой связи переводчик Борис Дралюк задавался вопросом: что́ Мандельштам предлагает восславить, «угасающий свет свободы или ее первый слабый проблеск»?

Вероятно, правильнее вести речь не о медлящих закатах и рассветах, не ошарашивающих своей внезапностью, а о сумерках. Нам всем знакомо сумеречное состояние, и мы еще будем погружаться в него. Сумерки бывают не только в России.

Да, это русская революция, но она имела и имеет отношение не только к России. Она вполне может стать общим достоянием. И коль скоро ее фразы остаются незавершенными, от нас зависит, как лучше их закруглить.

Для исследователя русской революции в буквальном смысле «порвалась дней связующая нить»[2]. До 1918 года в России использовался юлианский календарь, который отставал на тринадцать дней от современного григорианского. Поскольку действующие лица этой книги использовали именно юлианский календарь, пользуюсь им и я. В некоторых работах можно прочитать, что Зимний дворец был взят 7–8 ноября 1917 года. Однако те, кто его брал, делали это 25–26 октября по своему календарю, и именно слово «Октябрь» перестало быть просто названием месяца, превратившись в лозунг. Поэтому, что бы ни утверждал григорианский календарь, эта книга – об Октябре.

Человек стоит на продуваемом ветром острове, глядя в небо. Он плотно сложен, силен и чрезвычайно высок, порывы майского ветра треплют на нем добротную одежду. Он не обращает внимания на плеск Невы, на кустарник и зелень прибрежной топи. С его плеча свисает ружье, над ним парит орел. Человек с восторгом всматривается в даль.

Петр Великий, всесильный правитель России, как зачарованный долгое время наблюдает за орлом. Он восхищен его полетом.

Наконец он резко поворачивается и втыкает во влажную землю штык. Он проводит клинком сквозь грязь и корни, вырезая сначала одну, а затем вторую длинную полосу дерна. Он отряхивает их от земли и перетаскивает, пачкаясь в грязи, на то место, над которым парит орел. Там он выкладывает из полос дерна крест и кричит во все горло: «Здесь будет город заложен!» Так в 1703 году на Заячьем острове в Финском заливе, на земле, отвоеванной у Швеции в Северной войне, царь повелел построить большой город, названный в честь его святого покровителя, городом святого Петра, Санкт-Петербургом.

И этого никогда не было. Ничего такого царь не делал.