Оксфордский тест способностей личности - стр. 6
Парковка грузовиков находится на обратной стороне Луны. Чтобы не попасть в пробковую прорву, когда с авто паромом из Аляски прибывают жертвы работающее в даунтауне, пришлось выехать в полшестого утра. Сиэтл вытянут на сто семьдесят миль и добротно прошит мостами, бухтами и причалами. Машины у меня нет, как и водительских прав и мне с этой работенкой очень повезло – еще и отвезут-привезут. А главное платят каждый день налом. Мечта любого вольного художника-эксгибициониста.
Реальные муверы приехали на музейной, местами подплющенной Сьенне, Женя и Макс. Флибустьеры нью эйдж. Родившиеся после смерти мамонтов и Советского Союза. Из святого только деньги и «мой дед победил на войне фашистов».
«Эй, эй, с другой стороны заходи давай, с этой стороны дверь заклинило!» – водитель с бровями молодого политрука с Малой Земли замахал на меня руками. Молодой политрук – молдавский программист из Chișinău.
Приехал по краткосрочной рабочей визе с липовым приглашением от Майкрософт. Такие приглашение делают в Одессе на Малой Арнаутской улице. Судя по тому что мы ехали тягать чужие диваны, Майкрософт больше не испытывает нужды в молдавских программистах.
Женя до сих пор не вступал в близкий контакт с американской дорожной полицией, этим объясняется его преданность классическим кишинёвским принципам управления автотранспортом. Молодой политрук так притопил тапком в полик, что казалась не осталось ни одного кубика в трехлитровом двигателе, который не отдал бы себя до конца в этом спортивном рывке. Жене нужен мустанг, а не старинная семейная миниванна. Японские машины в Америке любят, но стесняясь в этом признаться презрительно называют их «райс рокет» – рисовая торпеда.
Резину нашей рисовой торпеды рвануло дымным визгливым прокрутом. Законы физики резко вдинамили меня в сидение тертой козлиной кожи. Сверху грузно покачал некрашеными крыльями проходящий испытания новенький Боинг краснознаменного сиэтловского авиакомбината.
Поехали.
Женин напарник Макс улыбнулся широченной улыбкой среднерусских равнин и с доброй надеждой спросил:
– Ты не с России?
– Скорее из СССР.
Макс сразу потерял ко мне всякий интерес и задремал. Как выяснилось позже, он был дипломированным филологом из Воронежа. Я возрадовался радостию великою – ибо у большинства филологов развит вкус к нестандартным словам. А словеса и юмор это рацион для книжных червей и служебных ангелов.
Но Макс оказался филологом доктора Левартава. Из тех кто поступает исключительно ради английского и последующего выезда на ПэМэЖэ. Экономический мигрант. Раньше были эмигранты, а теперь «е-мигранты», жертвы кровавых олимпиад, чемпионатов страны по футболу и Единого Государственного Экзамена.