Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история - стр. 54
Около 1632 года, еще до начала гражданской войны, когда пуритане Кромвеля убрали из храмов Божьих все, что услаждало взор, лондонский ювелир Ричард Гринбери создал несколько гризайлевых витражей для Магдален-колледжа – фигуры святых, епископов и королей в полный рост. Краски цвета сепии окрашивают вестибюль часовни в теплые кофейные тона. Самый большой витраж западного окна, «Страшный суд», перед войной (в 1939-м) был помещен в безопасное место и установлен обратно лишь в 1996 году. Падение в ад, Вознесение на небеса, ангелы с трубами, Христос на радуге, а ниже, на фарфоровой табличке, надпись, напоминающая об удивительной любви, начавшейся здесь. Двое бывших студентов, Минни Макмиллан и Джон из Калифорнии, финансировали реставрацию окна «в благодарность за брак, заключенный в этой часовне в Иванов день 1975 года». Счастье и стекло порой бывают долговечны.
А вот в современной живописи по стеклу Оксфорду не очень везет, и не только с Марком Шагалом, но и с Джоном Пайпером. Английский художник сделал наброски пяти абстрактных композиций для часовни Наффилд-колледжа (1961); самое прелестное из его окон ныне можно увидеть в норманнской церкви в Иффли. Животные возвещают о рождении Иисуса Христа латинскими изречениями: «Христос родился!» – кричит Петух, устроившийся на верхушке Древа Жизни. «Когда? Когда?» – крякает Утка. «Нынче ночью», – отвечает Ворона с соседней ветки. «Где? Где?» – спрашивает Сова. «В Вифле-еме! В Вифле-е-ме!» – блеет под деревом Овца.
Зверинец расписного стекла, в звукоподражании не менее виртуозный, чем в яркости красок, – самое поэтичное и радостное из известных мне изображение Рождества Христова (эскиз 1982 года, витраж выполнен Дэвидом Уосли после смерти Пайпера в 1995 году).
Художников тянуло в Оксфорд всегда, задолго до того, как «грезящие шпили» в живописном изображении заполонили открытки. В 1669 году Дэвид Логган, художник из Данцига, был назначен университетским гравером. Его городские пейзажи из серии офортов «Оксфорд в иллюстрациях» (1675) воспроизводят город и колледжи с фотографической точностью. Жанровые художники и карикатуристы тоже находили в Оксфорде множество сюжетов: от кучеров до донов, которых особенно любил изображать Томас Роулендсон: пьянство и копуляции в обществе академиков георгианской эпохи. Более семидесяти видов Оксфорда маслом, акварелью, в технике офорта оставил один только вездесущий Уильям Тёрнер.
На протяжении столетий университетский город обеспечивал художников выгодными заказами. Строились и перестраивались колледжи, часовни, библиотеки, трапезные, помещения всех видов и назначений. Спонсоры хотели, чтобы их увековечили в скульптурах; ректоры и доны, выдающиеся ученики и благотворители – чтобы с них писали портреты. Самое позднее сразу же после их смерти в часовне, холле или вестибюле должен был появиться памятник или по меньшей мере мемориальная доска. В Бодлианской библиотеке, в экзаменационных школах и в самих колледжах висят сотни портретов кисти Томаса Гейнсборо, Джошуа Рейнольдса и Дэвида Хокни, изобразившего ректора Хэртфорт-колледжа.