Окоянов - стр. 2
А ведь еще три года назад, когда премьером России стал Керенский, ложи торжествовали победу. История сопутствовала их замыслу. На важнейшем этапе переворота масоны уверенно держали в руках ход событий. Буржуазная революция, в которую они вложили столько сил, подходила к финалу, и это была их заслуга. Ведь никто не стал бы терпеть в Европе российскую политическую шпану, состоявшую из мечтателей и садистов, способную только болтать на пьяную руку и ссориться между собой. Именно здесь, в Париже, Берлине и Лондоне, стараниями братьев эти опереточные персонажи превращались в реальную силу, крепли, набирались понимания предстоящих дел. Это с помощью лож они смогли сколотить и содержать свои партии. Отсюда они управляли подрывной работой в Империи. Здесь печатали свою литературу и свои газеты. Ничего этого они не смогли бы сделать, если бы не деньги братств, поступавшие им иногда напрямую, а чаще – через подставных лиц. А сколько средств было отдано ложами на пропагандистскую поддержку антимонархических настроений в России, сколько денег ушло на подрыв русского великодержавного духа!
Наконец, в феврале семнадцатого Николай Второй был низложен, и братствам открывалась широкая дорога к богатствам, каких они себе и представить не могли. Временное правительство, на половину состоявшее из масонов и получившее доступ к царским сокровищам, обещало начать выплату долгов. Ах, какой рог изобилия готов был уже извергнуть на ложи свои благодати. Все гигантские затраты на войну и свержение самодержавия обещали восполниться в кратчайшие сроки. Посол Его Величества в России Бьюкенен писал восторженные письма о свершившейся виктории.
Ну, а после победы над кайзеровской Германией, Россия распахнула бы свое неизмеримое пространство перед английским, французским и американским капиталом.
Однако тогда ложи совершили историческую ошибку с Ульяновым. Немалая вина легла и на него, Брата Секретаря. Он не сумел подняться над коллективным разумом Совета и разгадать силу карликовой большевистской партейки, висевшей на шее немецкого генштаба больше для отчетности, чем для серьезной подрывной работы. Да и кто в Совете мог предполагать, что на финальном этапе переворота большевики проявят такую прыть! Ведь они никакого отношения не имели к февральским событиям! Сегодня они трубят, что на момент февральской революции их было двадцать четыре тысячи. Да он-то знает, что вокруг их ядра из четырехсот функционеров не набралось бы тогда и десяти тысяч более-менее устойчивых сторонников. А эсеров насчитывалось в пятьдесят раз больше. Кто же сделал бы ставку на ленинцев в такой ситуации?