Околдованная - стр. 32

И я… я невольно целую его в ответ.

Он снова коротко стонет, сексуально, греховно, и прижимает меня к себе, и целует так, будто умрет, если остановится.

Одна его рука ложится на мою талию и играет с подолом моей рубахи, и я точно знаю, к чему это приведет, если я сейчас же не положу этому конец.

Мне требуется вся сила воли, чтобы прервать поцелуй, но даже тогда ноги не желают сдвигаться с места, не хотят оторвать меня от него.

Вторая рука Мемнона все еще лежит на моей щеке. Его темные глаза ищут мои.

– Я звал тебя, Рокси. Я так долго звал тебя, но ты никогда не отвечала. Сила моя слабела, потом задремала и очнулась только когда… – Он моргает, смотрит вниз, на себя, потом впервые замечает мой наряд. – Я мертв? – спрашивает он, вновь вскидывая взгляд. – Ты здесь, чтобы проводить мою душу в загробную жизнь?

В загробную жизнь?

– О чем ты? – Отступаю, выворачиваюсь из его объятий. – Меня зовут Селена, не Рокси.

Он сдвигает брови, и губы его недовольно кривятся.

Мужчина в явном замешательстве. Он принимает меня за кого-то другого, думает, что мы в каком-то другом месте, а я ничего не понимаю, чтобы сообразить, как лучше действовать.

Взгляд его скользит по надписям на стенах. Мемнон прищуривается, читает.

Я смотрю туда же, куда и он.

…Мемнон Проклятый уснет сном богов…

…заточен в этой комнате…

…силы подавлены…

…память изгнана из умов живущих…

…принужден спать…

…не старея, не умирая…

Откашливаюсь, прочищая горло.

– Э… так ты, насколько я понимаю, был проклят?

Мемнон вновь поворачивается ко мне. Выражение его лица изменилось, ужесточилось, шрам резко выделяется на коже.

Мне требуется усилие, чтобы не обмочиться, – такой он сейчас пугающий.

– Это было правдой, да? Все это было правдой. Я не верил Эйслин, но она была права. – Он ловит мой подбородок, притягивает меня к себе. – Моя царица, что ты наделала?

– Кем бы ты ни был, – медленно говорю я, – тебе лучше отпустить меня. Сейчас же.

Только после того, как слова вылетают у меня изо рта, я осознаю, что произнесла их на английском.

– Что с твоим языком? – хватка его усиливается, и хмурится он сильнее. – Или ты выучила какой-то новый, чтобы проклинать меня?

Магия вокруг нас сгущается.

– Что бы ты ни сделала со мной, жена, – говорит он, наклоняясь, – клянусь, что это никогда больше не повторится.

Несмотря на его близость, в его прикосновении нет тепла. Только карающее собственничество.

Его сила наступает на меня, и я чувствую, что он готовит какое-то ужасное заклинание.

Черт, черт, черт.

Отталкиваю его, но Мемнон держит крепко.

– А ну отпусти меня, черт возьми!