Око за око - стр. 11
– Слушай, Ярыш, тебя что, кто-то выгоняет? – И, усме хаясь, добавил: – Или тебя Улька притомила?
– Ну не век же мне здесь сидеть, сам поразмысли. Это еще Салтыков не пронюхал… Знаешь прекрасно, шила в мешке не утаишь.
По решительному тону Ярослава Димка понял, что спорить с ним бесполезно.
– Ну что ж, отправляйся, я тебя не держу, – недовольно ответил Дмитрий, – только ты как, на своих двоих от Салтыкова убегать будешь?
Ярослав молчал, не зная, что ответить другу.
– То-то же. Коня тебе нужно и денег на первое время. – Подняв почему-то только одну бровь, Димка продолжал: – Сейчас мне никто коня увести не позволит, да и с деньгами туго – отец и так на меня зол за мою последнюю выходку. Вот если только попозже…
– А если попозже ничего не получится? Мне что, и впрямь Ульяну в жены брать придется?
– Не переживай, – успокоил друга Димка. У меня, как никак, именины скоро. Забыл, что ли?
Ярослав покраснел – разве ж можно было забыть, как после бурного празднования в том году слуги в обоих домах с ног сбились, ища Димку и Ярыша, пока они отсыпались бог знает на чьем сеновале! За собственными заботами да хлопотами он и впрямь запамятовал, что у Димки скоро именины.
Однако Димка ничуть не обиделся, понимая положение друга.
– К именинам будет у меня и конь, и деньги, и еще кое-что, – пообещал улыбающийся Димка. – Вот тогда и отправишься в путь, если, конечно, не передумаешь. Добро?
– Добро, – согласился виноватый Евсеев, хотя эта весть вовсе не привела его в восторг: до именин Дмитрия оставалось еще три недели, и Ярослав с ужасом представил, что ему, словно пленнику, придется все три недели торчать взаперти.
Конечно, Евсеев понимал, что Димка советует ему остаться ради его же блага, но все-таки… Дмитрий, проводящий с другом самое большее час за весь день, не мог даже представить, что такое сидеть один на один со своими мрачными мыслями.
Однако Ярославу не пришлось дожидаться именин Дмитрия: впервые за последние дни, приносившие Евсееву только горе, ему улыбнулась удача. Не прошло и двух дней, как в каморку, где медленно погибал от тоски Яро слав, ворвался взъерошенный Димка, причем не один.
Вслед за ним тихо, словно крадучись, вошел человек лет эдак тридцати-тридцати пяти. По его виду сложно было догадаться, кто он таков, но Ярыш голову на отсечение мог дать, что этот высокий, мощный незнакомец жил где угодно, только не в Угличе, потому и не беспокоился, что он мог быть человеком Салтыкова.
– Знакомься, Ярыш, это мой двоюродный брат Юрий Фатеев, – обратился Ефимов к Ярославу. – И, кивая головой в сторону Евсеева, сказал уже брату: – А это Ярыш, про него я тебе и говорил.