Око Тимура - стр. 33
– Да-а… – протянул Аксен и вдруг вздрогнул, словно бы что-то вспомнив. – Ты, Феоктист, это… не торопись. Не надо.
– Как скажешь, боярин, как скажешь. – Тиун пожал плечами и быстро зашагал в горницу, услыхав нетерпеливый зов князя.
А Иван, выехав на широкую улицу, погнал коня вскачь, разгоняя подмерзшие за ночь лужи. В глаза ему, сквозь разрывы зелено-палевых туч ласково сияло солнце.
Один дукат Раничев разменял – хватило, чтобы заплатить воинам и Аврааму, Софроний же что-то из Москвы так и не появился. Хватило и вновь нанять слуг – те быстро привели гнилые хоромы Ивана в более-менее божеский вид, вообще же, конечно, нужно было строиться, но уж ближе к лету, сейчас сговориться о помолвке, а уж к Покрову, как и принято, свадьба. Раничев и не ждал бы так долго, если б не опекун Евдокси, воевода Панфил Чога. Не то чтобы тот был жутким ревнителем старины, просто хотел, чтоб все было, как он выражался, – «по-людски». Ну по-людски, так по-людски, жаль, ждать долгонько! С нового года – с первого марта – почитай больше шести месяцев. Ладно, дольше терпели оба, теперь-то, считай, дорожка накатана. Теперь он не просто Ванька Раничев – Иван Петрович, сын боярский! Хоть и невелика вотчинка – да все ж его, родовая! Надо бы туда съездить, посмотреть, что там за селения, что за мужики. Тиуна толкового назначить, чтоб и мужиков зря не забижал, но и порядок бы блюл твердой рукою. Где вот такого тиуна сыскать? Аль сманить у кого? Чьи раньше-то были пожалованные деревеньки? Ах ясно, княжьи. Похоже, порядка там и не было – слишком уж далеко от княжеского пригляду, а управители, известно, все больше воры.
Раничев расхохотался на скаку. Эвон, до чего дошел! Здрасьте, наше вам с кисточкой, именитый вотчинник, Иван Петрович Раничев. Крепостных девок тоже будете пользовать? В баньке прикажете аль в опочивальню привесть? Впрочем, какие к чертям собачьим, крепостные? До отмены Юрьева дня… Ха! Какой тут еще Юрьев день? Похоже, пока дворовые людишки в любой момент уйти могут, это через сто лет их Юрьевым днем – двадцать шестое ноября – ограничат и пожилого уплатой. Интересно, много ль в деревнях дворовых – холопов обельных? Может так случится, что и совсем нет никого – те, кто там живет, ведь княжьи холопы, не его, Ивана. Так за счет чего ж тогда жить-то? Самому земельку пахать? Многие, кстати, так и делают. Ну нет, князь говорил, всех испольщиков да издольщиков на нового владельца переведет. Хотел было уж Феоктисту-тиуну повелеть выправить грамотки, да Иван вовремя настоял, чтоб – Авраамке. Тот человек верный, зря не напакостит, в отличие от Феоктиста… Обидово, Гумново, Чернохватово, – повторял про себя Раничев названия деревенек. Не забыть бы и съездить, срочно съездить, пока никаких дел нет. Да и деревни-то почти в той стороне, что и Почудово – сельцо боярыни Евдокии, вот на обратном пути и заехать. А допрежь того – сватов. Может, и согласится Панфил Чога ускорить свадьбу? Чего до Покрова ждать-то? Они ж не крестьяне все-таки, от сельхозработ не зависят! Главное, сватов авторитетных послать. Кого вот только? Авраамку? Можно – старший дьяк, человек не последний. Лукьян? Слишком молод, еще молоко на губах не обсохло. Нифонта – так не знает его никто. Вот бы боярина какого сговорить, важного. О том с Нифонтом и перетереть на днях, устроить мальчишник. Завтра же и поговорить, всех позвать – Авраамку, Лукьяна, Нифонта… Интересно, забросил он свою идею с пиратством или все же вынашивает, экипаж подбирает? Рыцарь удачи, едрена корень! Прямо, как в песне: