Око Тимура - стр. 11
Раничев потряс кожаный кошель-калиту. Звякнуло. Все больше медь… нет, попадаются и серебряшки… Как там у Цоя? «Если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо…» Да, вот сигарет бы… Уже и забыл, как они и пахнут! Сколько не курил-то? Ой-ё!!! Года три – точно, а то и все четыре! Может, бригантину кому загнать? Тому же Лукьяну из младшей дружины. Он-то, чудик, все байданой своей хвастается, красива, дескать. Красива-то красива… Только уж кольца больно тонки – фольга, не железо! Случись что – никакого удара не удержат. Надо будет его просветить да сбагрить бригантину. Та, конечно, уже не так презентабельна, но уж куда лучше Лукьяновой байданы. Да, Лукьяну можно ее сбагрить. Только вот есть ли у отрока деньги? Нет, так пусть займет. У того же Нифонта. А что, чем плохая идея? Надо бы отыскать Лукьяна, не ему, так приятелям его всучить бригантину…
Погруженный в этакие мысли, Раничев и не слышал, как кто-то давно барабанит в воротца, отворить которые было, увы, некому. Нанятые слуги от безденежья поразбежались, а собаки во дворе вовек не было – ее ж кормить надо!
Наконец тот, кто стучал, не выдержал – перелез через частоколишко, едва оный не порушив, вытащив ногу из щели меж бревнами, поковылял к крыльцу, ругаясь, заскрипел ступеньками. Иван удивился – кого это черт принес? Отворил дверь… Ба-а! Лукьяне!
– Вот ты-то мне и нужен, парень! Заходи, заходи, гостюшка дорогой, жаль, вот угостить нечем. Ты с собой, случаем, пряников не прихватил? Нет? А то бы вместе б и угостились. А постой-ка! Медок, чай, в баклажке найдется, ну не медок, так олус, а не олус, так сикера… Во, булькает что-то! Испей, отроче.
Как хлебосольный хозяин, Раничев выплеснул в деревянную кружку последние остатки сикеры – слабоалкогольного напитка, по вкусу напоминавшего кислую брагу, – и протянул гостю.
Тот, с достоинством положив шапку на лавку, перекрестился на чумазую икону и выпил.
– А ничего сикера, знатная. – Вытерев губы, Лукьян пробежался глазами по внутреннему убранству избы (Раничеву в этот момент почему-то стало стыдно), покачал головою и, словно бы вспомнив, зачем пришел, горделиво выпятил грудь: – Великий князь Олег Иваныч Рязанский зовет тебя пред свои светлы очи!
– Во! – Раничев изумленно хлопнул себя ладонями по коленкам. – Пред светлы очи! Посейчас и пойду, вот соберусь только, полушубок накину…
– Ты б лучше не накидывал этот полушубок, Иване, – скептически оглядев приятеля, посоветовал отрок. – Его у тебя в трех местах моль проела, ходить стыдно.
– Надо же, – расстроился Раничев. – А я и не видел… Ну хоть кафтан в порядке да однорядка… Эх, еще б ферязь для пущего форсу.