Размер шрифта
-
+

Окнами на Сретенку - стр. 49

Один раз нас всех построили парами и объявили, что сегодня День смычки. Я потом спрашивала у папы, что такое “смычка”, но он тоже понятия не имел. Мы направились к Таганской площади. Вместе со всеми я с энтузиазмом пела: “Есть у нас красный флаг, он на палке белой” (только я пела “на полке” и представляла, как красный флаг лежит на полке – почему?) и дальше тоже непонятное: “панни соти во рука, тота самый смелый!” (“Понесет его в руках тот, кто…”) Еще мы пели “Взвейтесь кострами, синие ночи…”. Но эта песня мне не нравилась. Я из нее понимала только “мы пионеры, дети рабочих” и “клич пионеров – всегда будь готов”. С этим песнопением мы дошагали до парка им. Прямикова, где нас усадили на скамейки. В течение часа подходили еще и другие “площадки”, детей собралось около двухсот. Никто не знал, зачем нас привели и что будет, но потом на сцену выходили какие-то люди, они начали говорить о том, что вот, в День смычки у нас, детей, тоже сегодня смычка, кто-то прочитал стихи. Говорили в рупор, но я так ничего и не поняла.

Вообще на площадке мне было довольно скучно и одиноко.

Надо сказать, что, хотя многих слов и целых предложений я иногда еще не понимала, читать по-русски я научилась очень скоро и читала бегло. Я часто читала нашим квартирным ребятам вслух, и они очень внимательно слушали. Ни разу ни один из них меня не прервал, не поправил, хотя я кое-какие слова неправильно произносила, например “мачёха” вместо “мачеха”.

В моем постижении языка были и забавные заблуждения. Например, случай с лозунгом “Будь готов”, который я впервые увидела написанным на транспаранте. Праздничные демонстрации в те времена были очень многолюдны. Кого только не несли в этих нескончаемых шеренгах: вместе с портретами вождей над головами демонстрантов подпрыгивали карикатурные изображения толстых капиталистов в цилиндрах с денежными мешками в руках, красноносых прогульщиков, жирных растрепанных попов; в связи с этими попами папа объяснил мне, что в СССР запрещена религия. Поэтому, когда я немного дальше прочитала “Будь готов”, я произнесла это как “будь готов” и перевела себе как “бей богов” (“будь” перепутала с “бить”, а “готт” – по-немецки “Бог”, и я думала, что это имя собственное, одинаковое на всех языках).

Ильинское

У нас в то время было мало знакомых, неоткуда им было сразу взяться. Кстати, Металлоимпорт вскоре после нашего приезда расформировали, и папа попал вв/о “Станкоимпорт”, где проработал до самой войны.

Единственные, кого мы тут же разыскали, были Шустовы. Они занимали комнату на Шмидтовском проезде. Иван Семенович работал в бухгалтерии одной из внешторговских организаций (позже перешел в тот же Станкоимпорт), тетя Меля занимала какую-то должность в Наркомздраве, а Ире в то время было шесть. Они за три года совсем освоились в Москве, обросли знакомыми – было с кем посоветоваться, когда возникла идея вместе совершать загородные прогулки.

Страница 49