Окна в мир. Альманах поэзии и прозы студентов и преподавателей Московского колледжа геодезии и картографии (МКГиК) - стр. 16
Тут я поднял щупальце (простите, до сих пор не представился: я – Дарлан Либи, старший аспирант, главный ассистент профессора фон Баланцы).
Итак, я поднял щупальце:
– Товарищ профессор, а как насчёт аборигенов, которых можно отнести к полутора процентам светлого спектра? Может, оставим их в нынешнем, разумном виде? Они ведь… светлые… – я искренне заволновался.
– Юноша! – строго провозгласил фон Баланца. – Вы математику и генетику, конечно, изучали и знаете, что у этих полутора процентов «светлых» вполне могут появиться «тёмные» наследники. Какой-нибудь ген выскочит… неподходящий. Сбой случится… Всего один… И всё пойдёт по новой. Вы же не можете гарантировать, что у аборигенов светлого спектра все предки тоже были светлыми?
Не можете. Вот и подумайте насчёт их потомков. Нет, мы не можем рисковать, я предлагаю подвергнуть планету модификации!
– Но, профессор, неужели вы хотите уничтожить целый вид, целую расу разумных существ! – вознегодовал я.
Профессор покраснел:
– Что вы себе позволяете, Дарлан! Мы никогда никого не уничтожаем! Мы модифицируем!!! Даём возможность начать с чистого листа!!!
– Да… но… их личности… Послушайте, я долго жил среди них под маскировкой. Я достаточно хорошо изучил их, поверьте! Они создали массу прекрасных вещей – музыку, архитектуру, искусство, например!
«Плюс танго, плюс ванильно-шоколадное мороженое», – прозвучал у меня в мозгу грустный внутренний голосок. А вслух я продолжал:
– Они способны любить, сочувствовать! Они – высокоразвитые, а не среднеразвитые! И кроме того, я знаю, как всё исправить, я разработал… технологию… – борясь с эмоциями, пытался говорить я, а в голове почему-то зазвучала музыка одного земного композитора… «Только ты», – пел глубокий, красивый мужской голос.
– Всё! Сядьте, молодой человек! – отрезал фон Баланца, ставший красно-серого оттенка. – Выносим на голосование. Кто за полную модификацию планеты Земля?
Лес рук… точнее, не только рук, но и плавников, ласт, щупалец, хоботков дружно поднялся вверх.
– Единогласно! – заявил профессор. – Завтра, после утреннего заседания, в двенадцать часов по Межгалактическому Времени решение будет приведено в исполнение. А теперь следующий вопрос, который необходимо обсудить, уважаемые мои коллеги…
Я уже не слушал профессора. У меня из головы не выходила одна золотистая лампочка… Она так хотела светиться…
Пригнувшись, я тихонько покинул актовый зал. Мне было очень-очень грустно. Наверное, я стал таким же серым, как недавно профессор. «Это же несправедливо, – думал я. – Ведь не сто процентов, а девяносто восемь с половиной! Ведь… они… они придумали такую музыку… они такие… нет, они не тёмные! Они же разные!» – билось в голове. Я был на Земле под маскировкой. Прикинувшись земным юношей… замаскироваться, кстати, получилось почти идеально, разве что глаза у меня почему-то остались фиолетовыми, у аборигенов таких не бывает.