Оккупанты - стр. 8
– А пенсия как же?
– Получила, пятого числа.
– Так неделя всего прошла.
– Заплатила за квартиру, за свет, за газ, за воду. Лекарства у неё ужасно дорогие. И чёрт её знает, каких только таблеток нет у неё. Ото всего. Только глотает. А еда так себе – молоко, сметанки чуть, хлебца другой раз. А надо же овощи, фрукты, жиры, углеводы. Я же за раз пачку сметаны съедаю. Сделаю с сахаром, творогом.
– Женщинам только дай полечиться. Я вот люблю творог с помидорами, укропчиком.
– Я её кормлю, но особо не настаиваю. Я к ней сейчас холодно стал относиться.
– Почему?
– Потому что у неё звериное сердце. Характер, канешна, тот ещё. Ложку берёт со стола, протрёт. И всё замечания делает, то не делай, носом не шмыгай, салфетку возьми, утрись. Почему на диване в тапочках лежишь?
– Она же бывшая училка, с большим стажем. Что ты хочешь. Уже остановиться не может.
– Сам ничего не предлагаю. Попросит чаю – дам. Кипятка-то мне хватает. Чай предлагаю – всё не то. Тут заявляет: хочу ромашку, завари. А где я её возьму? Молочка кружечку тёплого дам – пожалуйста. Кофе не буду, это не буду. Она кофе только в пачечках, этот, растворимый. Как гандон, на раз. Какие только булочки не предлагал – и с сыром, и с творогом, и с повидлом. Нос воротит. Ну и пошла ты! Сама попросит, дам, пожалуйста. Или со своими булочками являйся. А то вспылит, видишь, ей не нравится. Немного времени проходит, является. Сама. Кому она? Ну, там, подруги, с кем-то работала. Сходит, повстречается. Потом надо домой возвращаться, а там пусто. Идёт ко мне. Вижу – голодная. Как не накормить? Это же разве по-людски, голодного человека из дома отправить. Этого я не могу терпеть. Не допускаю. Что там, молока кружка, вермишели горстка, отварю, похлебает горяченького, посидит и уж тогда спать идёт. И оба мы благодарны и рады. Уверен, если бы жена была жива, она бы тоже её приветила, накормила. Она же калека, Астриса. Хотя моложе меня на пять лет.
– Так и есть! Вместе тесно, а порознь скучно.
– Нет в ней радости. И ласки нету. И к ней лезть «по мягкому» вопросу нечего. Груба́я такая. Прёт чего-то по-русски, а куда эта речь её затянет? Вот Хозяйка, с полслова мы друг друга понимаем. У нас и дома было много слов похожих, белорусских. А эта, Астриса, как дикая коза. Вспыхнет, выскочит на лестницу, ка-а-а-к двинет ногой по двери! Ну, что это, куда это? Педагог со стажем. Два высших образования и оба не впрок. Нервы ни к чёрту. Чего я хочу добиться? Мягкости в обращении. А она сразу в крик, орёт. Ну ты же женщина, йох-ты. Забыла? Или вот, начну рассказывать про отряд, с кем воевал – наши, белорусы, украинцы. Вижу – не интересно!