Океанский патруль. Книга первая. Аскольдовцы. Том 1 - стр. 18
– Извините, мне надо идти, – он встал.
Английский капитан протянул ему руку:
– Меня зовут Джеймс Шелдон. Надеюсь, мы еще встретимся.
– Встретимся в море. Это самое лучшее место для свидания.
– Нет, самое лучшее место – здесь! – И англичанин со смехом постучал по столику костяшками пальцев…
Рябинин немного запоздал – все уже расселись по своим местам. Капитан «Аскольда», пригибаясь в узком проходе и обтирая чужие колени, боком пролезал на свободное место, когда начались выборы в президиум. И сразу весь зал как один выставил его кандидатуру.
– Рябинина!.. Рябинина! – выкрикивали рыбаки, отыскивая глазами его знакомую фигуру.
Кто-то из друзей-капитанов, с присущей морякам грубоватостью шлепнув Рябинина по заду, сказал:
– Иди, иди. Твое место там, а не здесь…
– Рябинина! Капитана с «Аскольда»! – выкрикивали в зале.
Среди промысловиков не было ни одного, кто бы не знал водителя лучшего траулера флотилии. Это Рябинин открывал новые рыбные банки, снимал на них один «урожай» больше другого; это Рябинин водил свой траулер в море, обманывая бдительность немецких подлодок и ловко избегая минных ловушек; это по его траулеру равнялись все промысловые корабли Заполярья. В довершение всего Рябинин был «человек-лоция»: он знал свое море как никто и опускал трал всегда наверняка, точно доставал рыбу не из пучины, а из своего собственного трюма.
– Рябинина!.. Рябинина! – требовал зал.
И вот в проходе между рядами показался капитан «Аскольда». Коренастый, с широко развернутыми плечами, он шел как по палубе корабля, цепко и мягко ставя ноги, обутые в просторные штормовые сапоги, подбитые мехом. На вид ему было лет сорок, но, смотря на его фигуру, от которой так и веяло силой и здоровьем, казалось, что этот человек еще только вступает в жизнь.
Все выглядело на нем свежо и добротно. На груди поблескивал тяжелый орден Трудового Красного Знамени. Лицо капитана, продубленное жгучими океанскими ветрами, имело темно-кирпичный оттенок. Вероятно, поэтому глаза казались особенно ясными и светлыми.
Рябинин шел, слегка наклонив голову, а навстречу ему со всех сторон сыпались приветствия и вопросы:
– Прохор Николаевич, опять полные трюмы?..
– Рябинин, не все море обобрал?..
– Привет Прохору Николаевичу!..
– Сколько, капитан?..
Изредка капитан «Аскольда» отвечал глуховатым голосом:
– Да ну вас! На уху всем хватит…
Поднявшись на сцену, он уверенно сел за стол, положив на красное сукно свои тяжелые, перевитые узлами вен руки. Во всем его поведении – в независимой осанке и в том, как он спокойно разглядывал с высоты сцены притихший зал, – не было заметно ни тени робости или смущения: по всему было видно, что этот человек привык держаться на людях, его не смущают чужие взоры. Рядом с ним сел еще один аскольдовец, выбранный в президиум, – тралмейстер Григорий Платов, молодой быстроглазый парень…