Океан между - стр. 39
– А может быть, ты в него?
– Нет, я точно помню, как все было. Ну, может быть, совсем чуть-чуть, когда мы трахались с ним в прозрачном лифте какого-то небоскреба… Ой! – Лана с испугом посмотрела на Никиту. – Блин, совсем мозги прикурила, опять меня понесло куда-то не туда…
– Чего уж там! Что было, то было, – сделал безразличный вид Никита. – И почему же вы расстались?
– Потому, что кроме красивого тела у него ничего не было.
– Так уж и ничего?
– Ну, ты же знаешь этих американцев: они либо добродушно тупы, либо тупо добродушны. А мне в мужчине этого мало…
– Все, – вдруг прервал ее Никита, – не хочу больше слышать про тех, кто у тебя был до меня!
В ответ она сжала его руку и вдруг сделала неожиданное признание:
– Только теперь я поняла, что ничего стоящего и не было…
Такая откровенность сильно тронула Самолетова, он понял, что увлекается Ланой все больше и больше. Такой глубины в женщинах он раньше не встречал, и такой экстравагантности. Как бы в подтверждение его мысли, она протянула руку к полотну, и, видимо, стремясь сменить тему разговора, спросила:
– Если ее нельзя украсть, можно я дотронусь до этой картины?
– Ты с ума сошла, это же Дега! – Никита с опаской огляделся по сторонам.
– Но мне очень хочется, – настаивала она.
– Хочешь прикоснуться к великому?
– Ага, ты же сам сказал, что они рисовали свои картины с меня. Значит, мне можно.
И в самом деле, подумал Никита, Лана – такой же шедевр искусства, как и все картины вокруг. И неважно, что ее красота временна: она больше принадлежит к их миру, чем к настоящему. Она легко могла бы быть подругой какого-нибудь художника, перебивающегося с хлеба на воду, который не задумывался, какие страшные миллионы будут отдавать коллекционеры на аукционе Сотбис за банку полевых цветов, намалеванную для нее за полчаса.
– Ну, ладно, – с озорством согласился он, – только быстро. Я тебе скажу, когда смотрительница отвернется.
Улучив момент, когда старушка на стуле отвлеклась, спрашивая время у своей соседки в другом зале, Никита тихо скомандовал:
– Давай!
Лана протянула свою изящную руку и дрожащими пальчиками коснулась бесценного полотна.
– Как здорово! – с восхищением, близким к оргазму, воскликнула она.
– Молодые люди, чем это вы там занимаетесь? – вдруг раздался под музейными сводами визгливый голос вернувшейся смотрительницы.
– Бежим, – не раздумывая, скомандовал Никита и, схватив подругу за руку, быстро потащил ее в направлении, противоположном крику. Всполошившиеся старушки-смотрительницы вскочили со своих мест и, взволнованно спрашивая друг друга, что случилось, провожали беглецов недоуменными взглядами.