Океан между - стр. 34
– Чего это она? – потирая ушибленный бок, спросила Лана.
– Наверное, не любит приезжих. Впрочем, судя по ее виду, она вообще никого не любит.
– А как она узнала, что я не местная?
– Ты не будешь обижаться, – Никита опробовал подобрать слова поделикатнее, – но в тебе, как бы это сказать, заметна провинциалка.
– А в чем это выражается, – обиженно поджала губы Лана, – я что, плохо одета?
– Нет, не плохо, но по-другому. У москвички, даже если она бедно одета, все равно видна претензия на пренебрежительный московский стиль. А ты одета хорошо, но так здесь не одеваются и, только не обижайся, так сильно не красятся.
– Что? Тебе не нравится, как я накрашена?
Кажется, он переборщил в своих откровениях, Лана сдвинула бровки и, насупившись, попыталась разглядеть свое отражение в витрине магазина, расположенного рядом. Зачем он ляпнул, что ее макияж, особенно в части подведения глаз, чрезмерен? Какое его дело? Зачем он вообще попытался сравнивать ее с высокомерными москвичками? Претензия на стиль и завышенная самооценка – вот и все их преимущества перед девчонками из глубинки.
Самолетов попытался загладить свою нетактичность комплиментом:
– Я имел в виду, что в Москве девушки, если и наносят макияж, то так мало и тонко, что почти незаметно. А тебе так вообще, я думаю, не нужно употреблять косметику, твои черты настолько красивы и свежи, что косметика только портит тебя.
Кажется, ему удался маневр. Услышав последние слова, она растаяла и благосклонно взяв его под руку, позволила продолжить экскурсию.
Путешествие по бульварам закончилось на площадке храма Христа Спасителя с видом на Москва-реку. Здесь неожиданный восторг его спутницы вызвало с точки зрения Самолетова уродливое и безвкусное «украшение» столицы, а именно памятник Петру Первому. На что Никита со снобизмом коренного москвича фыркнул:
– Поставили Петра Первого, с морским рулем и где? Над Москва-рекою. Они бы еще царя у какой-нибудь московской лужи поставили. Петр Алексеевич, наверное, не раз в гробу перевернулся.
Впрочем, в глубине души он понимал, что на самом деле этот город, как апофеоз эклектики, уже ничем не испортишь.
– Знаешь что, давай я покажу тебе своих друзей, – вдруг предложил Самолетов, решив, что внешний осмотр города можно закончить, и пора приступать к более детальному изучению его содержимого.
– Ты хочешь познакомить меня со своими друзьям? – спросила она с удивлением.
– Да, – твердо ответил Никита.
– А ты не боишься, что они расскажут твоей жене?
– Эти не расскажут.
– Хорошие у тебя друзья…
– Еще бы, ведь они из музея.