Охридский «ястреб» - стр. 7
К пяти часам пополудни основательно измочаленный Бардин вернулся в отель, и уже целый час сидел на открытой террасе ресторанчика в ожидании Бранко, который запаздывал. Хотя, если вдуматься, ничего особо удивительного в этом не было – в такую погоду желание спешить куда-либо странным образом исчезало само собой. Да и вообще, все вокруг располагало к неторопливости и спокойствию. Денис пригубил кофе. «Как же тут дивная природа!» – подумал он, в очередной раз окинув взглядом поросшие густыми лесами горы и кажущуюся необъятной водную гладь. Но, даже любуясь сей радующей глаз картиной, он вновь напомнил себе, что в Македонию его привело не праздное любопытство, а некое дело, и что побратиму не мешало бы уже появиться. О! А вот и он – легок на помине! Заметно повзрослевший, но такой же сухощавый, как и раньше, Бранко Джурич, белозубо улыбаясь, приближался к нему легкой походкой:
– Здравствуй, брат! – еще издали поздоровался он.
Денис вспомнил, как при первой встрече чуть было не принял его за земляка. Типично славянская наружность в сочетании со знанием русского языка, на котором тот говорил почти без акцента, ввела бы в заблуждение кого угодно. Недоразумение, впрочем, вскоре рассеялось. «Я – югослав!» – кратко отрекомендовался новый знакомый, чем и ограничился. Уточнять национальную принадлежность он тогда не стал, и, к стыду своему, Денис так до сих пор и знал, к какому из народов, населявших бывшую СФРЮ, принадлежит Бранко.
– Здорово, братишка! – расплылся он в широкой улыбке, вставая с места. Они обнялись. – А ты все такой же – ни черта не меняешься! – Денис жестом предложил другу присесть. – Ну, рассказывай, где тебя носило? Почему помалкивал столько лет?
– Не до разговоров было… – продолжая лучезарно улыбаться, уклончиво ответствовал тот, усаживаясь за столик.
Что ж, это вполне в его духе. Он и раньше многословием не отличался. «Ничего, – снисходительно рассудил Бардин. – Захочет, расскажет, ну а нет… На нет, как известно, и суда нет!»
– Рад тебя видеть, Гавран, – сказал Бранко, всколыхнув в памяти Дениса что-то, порядком уже подзабытое.
Гавран – по-сербски, ворон. Так его называли в отряде. Прозвище это он выбрал себе сам, вспомнив о школьных годах, когда все было просто и понятно. Тогда кличка «Ворон» прицепилась к нему как-то сама собой, непонятно даже, по какой причине. Может, из-за черно-смоляных волос, которыми наградила его мать, – поди теперь разберись… В общем, он решил не мудрить – раз уже был однажды Вороном, им и останусь, хоть бы и на сербский лад. «Давненько это было…» – с сожалением вздохнул Денис, поддавшись нахлынувшей грусти о минувшей бесшабашной молодости, а вслух произнес: