Размер шрифта
-
+

Охрана музеев. Тайна номер 1 - стр. 4

– Я всегда считала эту историю байкой, не заслуживающей доверия! – решительно вмешалась Анфиса Витольдовна. – Известно, что самая мощная защита – на кладбищах. И чтобы там что-то подобное делать… Для этого надо сначала погост разорить.

– Да, но мы все знаем историю, приключившуюся в начале девяностых на Охтинском кладбище, когда мёртвых подняли, – возразил Егор Иванович.

– Там сначала поработали вандалы, потом администрация стала уплотнять умерших. А потом уже секта пришла – и натворили они дел!

– Да ничего особенного не случилось. Все, кто участвовал в ритуале, погибли. Из простых граждан никто не пострадал. И даже не заметил. Мы успели, – пожал плечами Михаил Ефремович.

– А те, кто участвовал в ритуале, – не люди, что ли? Там в основном подростки были, – возмутилась Анфиса Витольдовна. Дама элегантным, совершенно молодым движением чуть тронула кончиками пальцев причёску. Копна серебристых волос была прихвачена полукруглым гребнем с вырезанными на нём русалками. Брошь заискрилась, синие глаза метнули в собеседника молнию, а одна из русалок, как на секунду показалось Старцеву, недовольно дёрнула хвостом.

– Надо головой думать, прежде чем демонов вызывать. К тому же эти подростки, чтобы провести ритуал, нескольких человек умертвили! Так что, на мой взгляд, каждый получил то, что хотел. А вот умерших жалко. Они ведь покойники. Уж чего-чего, а покой заслужили.

Михаил Ефремович подарил Анфисе Витольдовне почти виноватый взгляд, но по всему было видно, что злить свою собеседницу ему нравится. Его зелёные глаза были такими же живыми и яркими, как у его коллеги, несмотря на тот же весьма преклонный возраст. Бороды он не носил, был всегда идеально выбрит и коротко стрижен. Густые и жёсткие волосы поседели неравномерно – перец с солью. Крючковатый нос, резкие черты лица, очень высокий рост. Телосложения он был скорее сухощавого, но одного взгляда на широкую, чуть сутуловатую спину хватало, чтобы почувствовать недюжинную силу. Михаил Ефремович был силён, как Илья Муромец, и по отделу на эту тему ходило немало легенд. Он слегка прихрамывал на правую ногу, поэтому пользовался палкой. Палка была массивная, и пахло от неё сосной. Просто палка, но на ней почему-то постоянно задерживался взгляд. Старцев усилием воли оторвал его, провёл ладонями по выбритой голове и взмолился:

– А можно поближе к вчерашней истории, а то у меня и так голова болит!

– Хорошо, – покладисто согласился Михаил Ефремович. – Ближе к полуночи мы выдвинулись. Белая ночь. Марево над кладбищем. Красота!

– Ещё ближе.

Страница 4