Охотники за перерожденцами - стр. 35

– В общем, придётся тебе умереть ещё раз, – подвёл я итог. – Если желаешь, попробуй переродиться где-нибудь опять.

Мои слова послужили для Альмии толчком к действию. Она стала обрушивать на повозку свой клинок. Крупные и не очень щепки полетели в стороны, дерево не выдерживало ударов и доски ломались пополам. Я присоединился к девушке, тоже став использовать свой меч в качестве топора.

Мужчина стоял в сторонке как громом поражённый. Он был не в силах ни сказать что-либо, ни помешать нам рубить Нобу на куски. Ему пришлось молча взирать на нас, а мы с Альмией тем временем вошли в раж. Нобу вопил, чтобы мы остановились, но лично я был глух к его мольбам. Альмия, впрочем, тоже не изъявляла желания пощадить перерожденца.

– Умри, твою мать, умри, твою мать, умри! – в исступлении кричал я.

– Туру-ту-ту-туру-ту-ту-ту! – промурлыкала следом Альмия.

– Это зачем?

– Не знаю, просто вспомнилась одна любимая мелодия.

Не прошло и пяти минут, как Нобу-повозка превратился в груду разломанных досок. Но дело ещё не было сделано. Я достал огниво, которое всегда носил с собой и с чьей помощью всегда разжигал костры, ибо ночь частенько заставала меня вдали от деревень и городов, где можно было остановиться. Чиркнув несколько раз кремнем о кресало, я извлёк из огнива сноп довольно крупных искр, которые почти сразу же подпалили солому, лежащую среди досок. Огонь быстро охватил обломки повозки.

Убрав огниво назад в карман, я отряхнул руки и произнёс:

– Одним перерожденцем меньше.

– Хорошая работа, Каги, – сказала Альмия.

Она дважды за сегодня назвала меня по имени. Чудеса, да и только.

– Да что вы натворили, ироды окаянные?! – у мужчины наконец-то прорезался голос.

Владелец горящих останков повозки рухнул возле пламени на колени и воздел руки к небесам. Выглядел он так, словно живьём сжигали его лучшего друга, а не проклятого перерожденца со скверным характером: хамоватого и вызывавшего лишь раздражение.